знал куда больше об Англии или Франции, чем о Папской области или Королевстве обе их Сицилий. Выходом из столь затруднительного положения оказалось его умение находить общий язык и союзников среди политиков и общественных деятелей, выходцев из других итальянских государств.

Джузеппе Мадзини. Фотография Доменико Ламы

В ходе революционного движения, десятилетиями сотрясавшего Италию, и взрыва 1848–1849 годов появилась целая плеяда замечательных политических деятелей, ставивших своей целью освобождение Италии от иностранцев и объединение страны. Некоторые из них так и остались на позициях крайне левого, сугубо революционного пути борьбы. Это был, прежде всего, Мадзини со своими сторонники. Другие желали найти иные пути для достижения своей мечты и готовы были сотрудничать со всеми, кто боролся за идеалы свободы и независимости Италии.

Если к первым Кавур продолжал испытывать отвращение и по мере сил бороться, то со вторыми он готов был разговаривать. К тому же основой для диалога могло служить сохранение после 1849 года Сардинского королевства в качестве независимого конституционного государства и постепенное превращение Пьемонта в лидера национального движения. Савойский дом, который еще десяток лет назад в глазах прогрессивных итальянцев ассоциировался с абсолютизмом и дворянством, сейчас уже воспринимался в качестве современного цивилизованного столпа верховной власти, готового работать на благо общего дела. Савойская династия была единственным и по-настоящему истинным итальянским королевским родом. Кавур знал об этом. Он сам создавал ситуацию и делал все возможное, чтобы привлечь на свою сторону всех, кто готов был разделить его ценности. Теперь же, после Крымской войны и конгресса в Париже, пришло время реализовать весь потенциал.

В 1857 году в Турине официально появилось Итальянское национальное общество, которое возглавили Даниэле Манин (выходец из Венеции), Джорджо Паллавичино-Тривульцио (Ломбардия) и Джузеппе Ла Фарина (Сицилия). Организация ставила своей целью распространение в обществе идей объединения Италии под монархическими лозунгами вокруг Сардинского королевства.

Истоки Национального общества берут свое начало в 1856 году. Тогда Кавур, участвуя в работе мирного конгресса в Париже, несколько раз встречался с Манином, находившимся в изгнании во Франции после поражения революции в Венеции в 1849-м. Постепенно эти две сильные, харизматичные личности сблизились по своим политическим взглядам и прониклись уважением друг к другу. Манин приветствовал смелую позицию Кавура на конгрессе, которая вывела «итальянский вопрос» на повестку международной дипломатии. Он опубликовал несколько статей, где поддержал главу правительства Пьемонта. Кавур увидел в венецианце мощного оппонента Мадзини и лидера, за кем могут пойти многие другие политические деятели. По возвращении в Турин глава кабинета говорил всем, что увидел в Манине «честного и потенциально полезного человека, хотя и слишком стремящегося к народной революции»[318].

Уже в 1856 году Национальное общество насчитывало в своих рядах несколько сотен членов. Оно оказалось эффективным инструментом агитации на территории всего полуострова. Организация имела широкую сеть региональных отделений и собственное печатное издание. Общество в буквальном смысле стало мощным агентом влияния пьемонтского правительства во всех итальянских землях.

«В июле 1856 года, — пишет Смит, — Национальное общество заполучило ценного рекрута в лице Гарибальди. Вскоре после этого революционный солдат был вызван Кавуром на встречу, где почти наверняка обсуждалась идея будущей войны. В сентябре Ла Фарина встретился с премьер-министром, и, по его воспоминаниям, несколько лет спустя Кавур сказал, что он принимает идею национального объединения как долгосрочную цель. Но так как у него было мало информации о других регионах полуострова и так как ему вполне может понадобиться группа храбрых людей, которые могли бы агитировать, когда им велят сделать это, не ожидая какой-либо открытой поддержки Турина, то он хотел бы получить совет и практическую помощь общества. Ла Фарина тогда написал, что Кавур, хотя и не заслуживающий полного доверия, может стать полезным союзником и со временем может быть побужден к более смелым действиям»[319].

Мадзини осудил своих бывших товарищей и Национальное общество как организацию, поддерживавшую королевскую власть, которая не в состоянии дать настоящую свободу народу. А свобода может быть основана только на республиканском строе.

В сентябре 1857 года Манин, в последние годы сильно страдавший от болезней, скончался в Париже. Президентом организации сталПаллавичино, почетным вице-президентом — Гарибальди, а Ла Фарина — секретарем и ответственным за печатный орган Il Piccolo corriere d'Italia.

* * *

Участие Сардинского королевства в Крымской войне и в мирных переговорах в Париже повлекло за собой втягивание Кавура в серию международных проблем, в которые он предпочел бы не ввязываться. Дело в том, что послевоенные позиции союзников — Англии и Франции — стали расходиться по многим направлениям. Британцы продолжали делать ставку на Австрию, а французы склонялись к восстановлению отношений с Россией как возможному противовесу Вене, Берлину и Лондону в будущем. Это непосредственным образом сказалось на обсуждении будущего дунайских княжеств (Молдавии и Валахии).

Специальная комиссия, созданная решениями мирного конгресса в Париже, должна была выработать согласованную позицию по Молдавии и Валахии. Обсуждения затянулись, поскольку страны не могли найти общего решения. Княжества находились под опекой Османской империи, но имели полную внутреннюю автономию и управлялись особыми органами — временными государственными советами. Со времен войны на территории княжеств находились австрийские войска, которые не желали покидать эти территории. Вена стремилась закрепить их за собой, поэтому Австрия и Турция, ссылаясь на то, что жители княжеств не желают объединяться, выступали за их раздельное существование.

Наполеон III хотел заполучить зависимое государство на востоке Европы и строил планы по сотрудничеству с Россией. Он пожелал сделать из Молдавии и Валахии единое государство. В этом ему оказывала горячее содействие многочисленная румынская диаспора, осевшая во Франции.

Россия стремилась не растерять свое влияние в Дунайском регионе, ослабить Австрийскую и Османскую империи. Дружба с Наполеоном III выводила Петербург из внешнеполитической изоляции, и российская дипломатия поддержала французские предложения по княжествам.

Англия не хотела ослабления Турции и усиления российского влияния и поэтому выступила за независимость обоих княжеств.

В развернувшемся международном споре действующие лица неоднократно обращались к Пьемонту, который должен был определить свою позицию. Кавур оказался в трудной ситуации. Он стремился сохранить близкие отношения с Парижем и Лондоном, чтобы заручиться их поддержкой в борьбе против Австрии. Однако вскоре глава сардинского правительства убедился, что Англия считает своей союзницей Австрию и выступает на ее стороне. Франция была наиболее близким партнером, на кого можно сделать ставку в «итальянском вопросе». Хотя запутанная игра Наполеона III в разнообразные коалиции может смешать все карты, но император французов, по крайней мере, склонен к решительным шагам по изменению баланса сил на континенте. Этим и надо