Чтобы восстановить с ней прежние дружеские отношения, я решил сказать правду. Почему-то был уверен, что на правду она не обидится – умная девушка…

– Хотел проверить, насколько серьезно ты относишься к делу… И как далеко готова зайти ради дела…

– Теперь понятно, – кивнула она удовлетворенно. – Пытливый ум, вроде наших ученых, о которых написано в старых книгах… Вроде моего наставника в Братстве. Только там было все всерьез… – Чуть отвернувшись, она продолжала ровным голосом: – Чтобы тебя признали Полноправным, приходится проходить испытания, самые разные. Мне оставалось последнее. Наставник сказал: «Алатиэль, иногда труднее поступиться честью, чем рискнуть жизнью». Мне предстояло, нарядившись бялкой, пойти в таверну и выполнить все желания того, кто первый покажет пальцем. Хорошо еще, мне предстояло изобразить дорогую бялку, и таверна была дорогая. Я отчего-то надеялась, что меня купит на ночь дворянин, пусть противный, – так, казалось, выйдет не так тягостно. Не вышло. На меня показал пальцем купец-виноторговец, и я пошла с ним на постоялый двор. И держалась, как настоящая бялка, он ничего не заподозрил, – сказала Алатиэль с оттенком легкой гордости. – Он был, в общем, ничего, разве что толстопузый. И выделывал со мной всякое… что выделывают только с бялками. Но я справилась, не вышла из роли. Он даже дал мне две серебрушки сверх оговоренной платы. Наставник был доволен, и я стала Полноправной. Конечно, никто не знает, в чем заключалось испытание, кроме наставника и Грайта. Знал еще один человек, он был чем-то вроде тайного телохранителя, он и устроил все в таверне – туда бялки со стороны не попадают, надо было уладить как-то с хозяином. Он и уладил. Только вскоре его убили на дуэли. – Она не без горделивости выпрямилась: – Теперь убедился, что я прошла серьезное испытание ради дела?

– Убедился, – сказал я.

И подумал: ее неведомый наставник – головастый мужик. Если не заморачиваться прекраснодушными разговорами о морали и подходить с позиций холодной практической пользы, как только и следует в серьезных делах вроде подполья, – отличный способ проверить, на какие жертвы способна юная балованная дворяночка ради цели, которую подпольщики считают великой…

– Позволишь неудобный вопрос? – спросил я. – Тебе уже пришлось пройти испытание потруднее… Почему ты, видя, что другого выхода нет, не подчинилась, загнав отвращение поглубже, а начала поливать меня презрением? Я все же, думается, малость получше пузатого купца…

– Вопрос как вопрос, ничего неудобного… – Алатиэль лукаво улыбнулась. – Не только ты меня испытывал, но и я тебя. Взаимное получилось удовольствие… Как только я сообразила, что ты держишься совершенно иначе, чем одержимый похотью штунь, решила посмотреть, что будет, если я начну обливать тебя жгучим презрением. Обычному хаму-похотливцу было бы наплевать, некоторых, я слышала, только возбуждает, когда они принуждают девушку, обливающую презрением… а тебе, сразу видно, стало страшно неудобно… Вот и весь секрет.

– Понятно… – сказал я. – Алатиэль, мы остаемся в прежних отношениях? Ничего против меня не затаила?

– Не беспокойся, ничегошеньки… – Она лукаво улыбалась. – У тебя и в самом деле был вид человека, любящего свою невесту… но вынужденного играть комедию, которая тебе против души… Вот любопытно: а вы с невестой уже испробовали плотские радости?

Я отнесся к этому спокойно: после комедии, которую я с ней разыграл, она имела право на неудобные вопросы… Пожал плечами:

– Как тебе сказать…

– Испробовали, – уверенно сказала Алатиэль. – У тебя лицо стало примечательное, засветилась на нем этакая мужская гордость… Пожалуй что, ты ее взял девушкой, иначе зачем самомнение во взгляде… Ладно, не буду требовать подробностей. Я не развратная и не любительница фривольных разговоров, просто держусь свободно, когда оказываюсь вдали от мест, где необходимо соблюдать строгий этикет… Ты мне веришь?

– Конечно, – сказал я.

Алатиэль положила мне ладонь на грудь, против сердца, уставилась бездонными серыми глазищами и сказала очень серьезно:

– Костатен, я на тебя полагаюсь… Грайт тебе сказал чистую правду: ты и в самом деле никак не незаменимый. Но сейчас вся надежда на тебя…

– Воркуете? – спросил незаметно появившийся Грайт. – Ну время есть, а вы уже большие. Если надумаете целоваться, удобнее не на галерее, открытой всем взорам, а в комнате…

– Грайт, ну какой ты несносный! – воскликнула Алатиэль, торопливо убрав ладонь. – Ведь знаешь прекрасно, что я не такая. Вечно ты со своими подначками…

– Что поделать, не могу совладать со своей натурой, – сказал Грайт со своей обычной легкой насмешкой. – Без подначек мне и жизнь не мила, хотя это частенько ведет к поединкам… хорошо еще, из тех, что проходят до первой крови или выбитого у противника меча. Позавтракали, я так понимаю? Отлично. Вскоре пустимся в дорогу. – Он повернулся ко мне. – Немного пояснений исключительно для тебя – Алатиэль и так в курсе. Большой Тракт в этих краях делает изрядную петлю, так что мы поедем напрямик, лесом – тут опять начинаются леса. Места гораздо безопаснее, чем те, которые мы оставили позади, – вопленики и прочие твари тут не водятся, и хищных зверей меньше. К сожалению, на разбойников можно напороться, но большими шайками они здесь не шляются, так что в случае чего наверняка отобьемся, если у них не будет луков – тем более. Костатен, если начнется заварушка, держись в сторонке. Я не сомневаюсь, что ты парень храбрый, но ты не владеешь ни мечом, ни секирой… и, что скрывать, самый ценный из нас, вроде ключей от королевской сокровищницы. Алатиэль, есть крепкие подозрения, что ты опять ограничилась чем-то сладким.

– Ты же знаешь, я никогда не набиваю по утрам брюхо, – преспокойно сказала Алатиэль и лукаво улыбнулась. – Нужно же мне беречь точеную фигурку, о которой уже написано несколько сонетов… На мою выносливость одно пирожное вместо завтрака ничуть не повлияет…

– Будем надеяться, – сказал Грайт и вновь повернулся ко мне: – Расклад будет простой: тем же аллюром движемся, потом подыщем подходящее место для привала, пообедаем и снова в путь. Чтобы к сумеркам добраться до города. Там переночуем у надежного человека. Не скажу, что мне это нравится, – город легко может стать ловушкой, но придется рискнуть, есть обстоятельства… Ладно, я пошел завтракать. Лаг уже оседлал коней и собрал вещи, так что задерживаться здесь не будем.

Он ободряюще улыбнулся нам и ушел в трапезную. Гуляки, малость подлечившиеся, завели песню – пока нескладно, не в полный голос.

– Грайт вечно наговаривает на меня всякую напраслину, – сказала Алатиэль. – Я никогда не целуюсь с малознакомыми, не говоря уж о чем-то большем. Ты мне веришь?

Похоже, для нее и в самом деле было важно, верю ли я.

– Верю, честное слово, – сказал я и неожиданно для себя добавил: – Знаешь, не будь у меня невесты, я бы в тебя не на шутку влюбился.

Боюсь, так оно и было бы – что непременно внесло бы в мою жизнь нешуточные сложности, я вовсе не собирался задерживаться здесь надолго, даже ради нее…