– Добрый вечер, большой доктор, – отвечаю на звонок.

– Ты долго будешь меня подкалывать? – усмехается Вадим.

– Как дела?

– Нормально. Сам как?

– Все в порядке, спасибо. Ты звонишь мне напомнить, что у нас с Верой близится срок ежегодного осмотра?

– Ты уже достаточно большой мальчик, чтобы самому вести свой график приемов.

– Мог бы и подыграть.

– Разве что на гитаре.

– Надо устроить. Например, в ближайшие выходные. Как ты на это смотришь? Погода наладилась, мне такой мангал выстроили, закачаешься.

– С удовольствием, спасибо.

– Но ты позвонил не для того, чтобы напроситься в гости, – констатирую я. Вадим никогда не звонит просто так.

– Ко мне в отделение поступила девочка шестнадцати лет. Представилась Варварой Самойловой.

Я напрягаюсь, а брови съезжаются на переносице.

– И?

– Она назвалась твоей дочкой.

– У меня нет дочки.

– Я знаю. Тем более странно, что она так сказала.

– А откуда она вообще взялась?

– Ее привел парень с улицы. Сказал, что нашел под мостом. Она так избита, что на ней почти нет живого места. А еще беременна.

– Бомжиха?

– Не похожа. Но, насколько я понял, несколько дней скиталась.

– Вызови полицию и соцслужбу. Мое имя слишком известно в городе, вот она и воспользовалась.

– Слушай, я бы даже не звонил, но мне сказали, что она назвалась твоей дочкой, и я пошел посмотреть на нее. Тимур, она реально похожа на тебя, только рыжая и глаза зеленые, но лицо, жесты… Короче, я тебе сообщил, а ты принимай решение.

– Сколько она еще пробудет у тебя?

– Неделю точно, травмы достаточно серьезные.

– Услышал тебя, – отвечаю, а у самого аж челюсти сводит. Мне не нравится ни девочка, ни расклад. Но внутри вспыхивает какая-то иррациональная надежда, которую я тут же гашу, как окурок ботинком. Ни одна шлюха, с которой я спал, не могла забеременеть от меня, потому что я всегда пользовался резинками. Был один эпизод без презерватива, но я могу поклясться, что кончил девке на задницу.

– Так на выходных все в силе?

– Конечно. Вадик, я могу заехать взглянуть на нее?

– Запросто. Я завтра с утра в Горздраве, но к двенадцати буду на месте. Подъезжай.

– Тогда до встречи.

– Спокойной ночи.

Откладываю телефон на стол, упираюсь локтями в подлокотники и, сложив пальцы «домиком», упираюсь в кончики губами. Интересно, все ли люди предчувствуют глобальные перемены в своей жизни? Или только мне кажется, что моя размеренная жизнь, которую я вел до этого звонка, закончилась? Словно теперь в нее должен ворваться тайфун, который снесет к чертям все, что я так заботливо выстраивал все эти годы, и мне придется перестраивать заново. Возможно, новое строение будет не хуже предыдущего, но я как будто чувствую, что оно будет совершенно другое.

Набираю Мишу и коротко обрисовываю ситуацию. В ответ он только присвистывает.

– Завтра едем к двенадцати посмотреть на новоявленную внебрачную дочь, – говорю в конце. – Надо будет проверить, кто она и откуда взялась.

– Тест ДНК делать будешь?

Я усиленно думаю, хмуря брови. Не буду. Не нравится мне волнение, которое вибрирует, заставляя внутренности содрогаться. Оно как будто лишнее. И я не хочу волновать Ангела, давать ей какие-то ложные надежды. С другой стороны, она уже четко для себя определила, что роль матери ей чужда, так что незачем ставить под сомнение ее решение.

– Нет, – твердо отвечаю я, полностью игнорируя внутренний голос, который под звонкий фейспалм качает головой и называет меня идиотом.

– Как же мы тогда выясним, правду ли говорит девица?

– Миш, просто выясни все, что сможешь, а дальше уже дело техники.

– Ну как знаешь.

Мы прощаемся и, как только я откладываю телефон на стол, раздается короткий стук в дверь, а затем в проеме появляется улыбающаяся Вера. Я тоже тяну улыбку, хоть мне и кажется, что сейчас она больше напоминает звериный оскал. Ничего, немного тренировки – и все встанет на свои места.

– Я бы выпила чаю, – произносит Ангел нежным голосом и призывно улыбается мне. – На улице так хорошо. Может, на террасе?

– Можно и на террасе, – соглашаюсь я и киваю Вере, чтобы подошла.

Она тут же отрывается от двери, входит, закрывает ее за собой и плавной походкой приближается ко мне. Я поворачиваюсь в кресле и тяну жену к себе на колени. Зарываюсь носом в ее волосы и делаю глубокий вдох. Да, именно то, что нужно. Вот что меня успокаивает. Сердечный ритм нормализуется, и мой мир возвращается на привычную ему орбиту.

– Закончила с работой? – спрашиваю, целуя нежную кожу шеи.

– Да, уже даже отправила выпускающему редактору. Попросила такую срочную работу мне больше не давать. Я не настолько нуждаюсь в деньгах, чтобы подрывать свое здоровье на работе.

– Ты в них вообще не нуждаешься, я много раз предлагал тебе бросить это занятие.

– Ну да, и стать домохозяйкой. Через неделю я перестану наносить макияж, а через месяц ты разведешься со мной, потому что я вынесу тебе мозг, – с усмешкой произносит Вера, обнимая меня за шею. В ее глазах пляшут смешинки, когда она смотрит на меня. – Не дождетесь, господин Самойлов.

Я целую Веру, потому что так происходит каждый раз: только она попадает в зону моей досягаемости, и мне уже надо проникнуть к ней под кожу. В дверь стучат, прерывая наш тет-а-тет, Ангел тут же встает с моих коленей. Как бы сильно она не любила играться и нежничать, Вера никогда не выносит наш интим на суд зрителей. Отойдя немного в сторону, Вера поворачивается лицом к двери.

– Войди, – разрешаю я, дверь открывается и на пороге показывается Татьяна, которая катит перед собой сервировочный столик.

– Не нашла вас на террасе, поэтому привезла чай сюда.

– Мы попьем на балконе кабинета, правда, Тимур? – спрашивает Вера и отодвигает одну створку двери на балкон.

– Правда, Ангел, – соглашаюсь я. Блокирую экран планшета и встаю, следуя за Верой.

Мы садимся на ротанговый диван, устланный подушками, Таня расставляет перед нами чашки, чайник с чаем и пирожные на тарелочках. Желудок урчит, и я смеюсь.

– Ты голоден? – спрашивает Вера.

– Я думал, что нет.

– Может, сообразить что-то по-быстрому? Там уже паштет готов, могу принести вместе с салатом, – предлагает Татьяна.

– Салат лишний, – отвечаю я. – Принеси паштет, хлеб и овощи, этого достаточно, спасибо.

Таня уходит собирать мне нехитрый ужин, а мы с Верой приступаем к чаепитию.