Саундтрек к главе: Skillet – Hero

– Не жалеешь, что выбрала такую скромную роспись? – спрашиваю, целуя пальчики Веры.

Она качает головой и еще крепче прижимается ко мне.

– Нет. А ты?

– Когда прикинул список гостей на торжество, серьезно испугался. У нас получилась бы самая шикарная свадьба. Но я думал, что ты захочешь блистать на празднике в роскошном платье.

– Тимур, все получилось так, как я хотела: тихо и по-семейному.

Все так и вышло. Мы расписались в присутствии только четырех человек: мамы с Хуго и Миши с его женой. Тихо, без апломба, Вера даже отказалась от свадебного платья, отдав предпочтению обычному приталенному, но белого цвета. И я могу сказать, что это был лучший выбор, потому что ткань обтягивала и подчеркивала каждый соблазнительный изгиб тела моего Ангела, а цвет полностью соответствовал ее сущности. Идеальная комбинация. После мы поехали в ресторан, где для нас был закрыт отдельный маленький зал, в котором поместились лишь самые близкие люди. Никаких шумных празднеств, тамады и прочей мишуры. Только тихий праздник, по большому счету, для нас двоих. А после мы летали в свадебное путешествие, где сполна насладились друг другом. Ладно, не сполна, потому что мне всегда будет мало моего Ангела. Наконец наше путешествие закончилось, и мы едем домой. Вера жмется ко мне всем телом, потому что не рассчитывала, что за время нашего отсутствия успеет так похолодать. На островах как-то не сильно нуждаешься в теплой одежде. Я завернул Ангела в свой пиджак поверх ее кардигана и периодически тру спину ладонью, пытаясь согреть. В машине включена печка, но и это не сильно спасает.

Домой мы приезжаем к обеду и практически сразу расходимся по кабинетам, чтобы поработать. Миша уже ждет меня, сидя по другую сторону стола. Мы пожимаем друг другу руки, и я усаживаюсь в свое кресло.

– Какие новости?

– Надо усилить охрану, Тимур. Вольский активизировался.

– О, сыночек вернулся в город?

– Он вернулся сразу после твоей свадьбы, и по моим сведениям, взял на прицел Веру Архиповну.

Я хмурюсь. Внутри меня все бурлит от, мягко говоря, негодования. Если быть до конца честным, я готов рвать эту псину зубами. Если еще восемь лет назад мои помощники связывали ему руки, то теперь я собственной персоной могу резать мудака на ленты, сидя прямо перед самым строгим судьей страны, и точно знаю, что останусь безнаказанным.

– Назначай с ним встречу.

– Сделаем.

Миша не спорит и не отговаривает меня. Он знает, что я только так и решаю дела: сначала знакомлюсь со своим врагом, а потом начинаю действовать. Любой, кто со мной хорошо знаком, понимает, что инициатива людей типа Вольского заканчивается плохо для них самих. Пора вспоминать, из какого теста я сделан. Только с женой я могу позволить себе стать мягким и пушистым, позволять гладить себя по шерстке и в моменты особой расслабленности могу даже начать мурлыкать. Когда вопрос доходит до работы, а тем более, безопасности моего Ангела, я выпускаю клыки и начинаю рычать.

Следующие дни проходят достаточно напряженно. Мы ждем выпада со стороны Аркадия Вольского, почувствовавшего крылья за спиной. Во время знакомства с ним я немного расслабился. Сын депутата, наркоман, который под собой ног не чует. Но надо отдать ему должное – он связался с человеком, с которым у меня идет «сидячая» война. Мы выражаем друг другу почтение, но каждый из нас готов вскочить и броситься в бой при малейшем движении со стороны другого. Мы оба это понимаем и знаем, что битва между нами спровоцирует бойню в городе, в котором воцарился шаткий, но мир. И теперь он снюхался с обдолбанным наркоманом, у которого с рождения отсутствует инстинкт самосохранения.

Я встречаюсь с Игнатовым в большом охотничьем ресторане посреди леса. Присаживаюсь за внушительный стол из цельного дерева, а перед этим Максим Федорович почтительно жмет мне руку. Кто-то мог бы скривиться и сказать, что такому авторитетному человеку, как он, не пристало ручкаться с человеком вроде меня, но Максим Федорович понимает, за каким бизнесом и какими отношениями будущее, а потому не торопится вступать в прямую конфронтацию. Как только мы занимаем свои места, хозяин заведения лично ставит перед нами блюдо со свежеприготовленной олениной, с помощью официантов расставляет салаты и закуски, затем напитки и, пожелав приятного аппетита, в сопровождении нашей охраны покидает просторную комнату, прикрыв за собой дверь.

Мы принимаемся за ужин.

– Как дела с Вольским? – спрашиваю я.

Игнатов смеряет меня пронзительным взглядом. Признаться честно, когда я только принял на себя управление бизнесом отца, я побаивался этого человека. Но сейчас, спустя столько лет, мне уже не страшно, потому что я знаю, в моих руках куда более опасное оружие, чем в его. Если Игнатов валит напрямую и просто пытается убивать людей, то я собираю компромат и держу в кулаке всю судебную систему, пока Федорович располагает только правоохранителями. Можно сказать, мы поделили сферы влияния, но каждый из нас понимает, кто тут главный, хотя старик еще пытается дергаться в предсмертной агонии. Вот будь у него сын, он мог бы управлять империей отца.

– Дела так себе, Тимур. Ты же понимаешь, что он обычный избалованный мажор, лишенный лакомого куска, который папочка собирался подарить ему с барского плеча.

– Да, незадача вышла, кусок-то чужой.

– А когда это останавливало таких как Вольский?

– Вы правы, никогда.