Шрифт:
Закладка:
В Союзе меня не оставляют. Съездил в Ленинград, схватил грипп и две недели бездействовал, что совершенно преступно при обилии всяческого дела.
Крепко жму Ваши руки, дорогой мой человечище. Пишите. Будьте здоровы.
8. X. 31.
Москва.
1035
РОМЭНУ РОЛЛАНУ
31 октября 1931, Сорренто.
Дорогой друг —
только сегодня собрался написать Вам, и, конечно, это непростительно. Но в Москве я схватил грипп, приехал полубольным, в сопровождении доктора, а здесь должен был тотчас же сделать несколько небольших, но очень спешных работ.
В этом году мой визит в Союз Сов[етов] был уже не визитом наблюдателя, а поездкой работника. Удалось организовать несколько литературных предприятий, из них особенное значение я придаю «Истории гражданской войны» в 15-и томах и затем «Истории фабрик», которая должна дать полную — насколько это возможно — историю роста промышленности и рабочего класса. В первом издании участвуют человек полтораста историков, военных специалистов и все наиболее крупные литераторы: Леонов, Всеволод Иванов, Алексей Толстой, Федин и т. д. Они будут работать над материалом документов, мемуаров, устных — застенографированных — рассказов участников войны и должны придать этому материалу удобочитаемость, картинность, яркость, в то же время весь этот материал даст им темы для их художественных работ. Первое издание «Истории» печатаем в количестве 200 т. экземпляров, рассчитывая на массового читателя.
«История заводов» ставит целью ознакомить нашу молодежь с прошлым ее прадедов, дедов, отцов, — некоторые заводы были построены еще при Петре I. Эта история строится на архивных документах, на воспоминаниях стариков, к работе над материалом мы привлекаем молодежь фабрично-заводских литературных кружков. Нужно, чтоб они учились писать о том, что хорошо знают, что сами же они создают. Весь этот материал тоже будет проредактирован опытными литераторами. Намечена — в первую очередь — история 102 заводов.
Далее — организовано издание «Библиотеки поэта», это — картина роста рус[ской] поэзии, в образцах ее, начиная с XVIII в. и до наших дней. Каждому поэту посвящается книжка в 5 лист[ов]. Организовано и еще несколько литературных предприятий, общая их цель — вооружить знанием прошлого молодежь страны с населением 162 м[лн] Эта молодежь, в большинстве крестьянская, родилась вне культуры, и необходимо, чтоб она знала прошлое, это даст ей возможность лучше понять и достойно оценить настоящее, создаваемое ею. Вот Вам мой «рапорт».
Жизнь в Союзе Советов так бурно течет, так интересна и разнообразна, что, возвратясь сюда, я чувствую себя непривычно и неловко. Как будто у меня что-то отняли и я заключен в неподвижное время. Тревожат со-, бытия в Маньчжурии, возмущает цинизм, с которым гг. капиталисты разрывают Китай, и — какое презрение возбуждает эта «Лига» лицемеров всех наций. Изумительно равнодушие европейской интеллигенции к событиям, которые угрожают ей гибелью. Какая нищета духа, какое полное отсутствие сознания чувства ответственности пред своей честью и пред историей своих народов. С глубокой радостью прочитал в «Известиях» Ваше письмо, — слова человека мужественного и действительно независимого, человека, который, написав «Над схваткой», смело ринулся в эту схватку двух миров.
Крепко обнимаю Вас.
31. X. 31.
1036
Д. А. ХУТУЛАШВИЛИ
31 октября 1931, Сорренто.
Получив Ваше письмо, т. Джаваира, очень живо вспомнил дорогого Камо и еще раз искренно возмутился нелепой случайностью, которая вырвала из наших рядов искреннего человека и революционера.
Рад узнать, что Госкино Грузии ставит картину «Камо», очень рад! Такие фильмы нам необходимы, их воспитательное влияние на молодежь должно быть огромно и глубоко. А для того, чтоб оно было глубоким, нужно показать Камо так просто и правдиво, таким беззаветно храбрым, спокойным и ясным, каким он был. Он был человеком без позы и был художником революции.
Искренно, всей душою желаю успеха Госкино в его работе.
Крепко жму Вашу руку.
31. X. 31.
1037
А. К. ВИНОГРАДОВУ
4 ноября 1931, Сорренто.
Дорогой Анатолий Корнилиевич —
Вы не объяснили: с какой целью посланы Вами мне обе Ваши статьи и как, где Вы намерены использовать их? Использовать же — нужно.
Посылаю мою статью.
Не находите ли Вы, что нам нужно дать — в качестве предисловия к «Истории молодого человека» — очерк политико-экономического и культурного состояния Европы, — главным образом, Франции и немецких государств — второй половины XVIII в.? Я думаю, что такой популярный очерк нужно бы сделать, — книжку листов 5. С иллюстрациями, для вящей привлекательности.
Когда станете писать о наших литераторах и наших «лишних людях», не забудьте об аллегорическом начале «Записок ни павы, ни вороны» Осиповича-Новодворского.
Нужно будет вспомнить «бегствующих христиан» — из коих впоследствии образуется анархистическая секта «бегунов», — Евгения из «Медного всадника» и М. Бакунина; центром секты «бегунов» был Галицкий уезд, не так далекий от уезда Осташковского, где было имение Бакуниных. Основные посылки его анархизма весьма напоминают учение «бегствующих». Крепко жму руку. По горло занят разнообразными «делами».
4. XI. 31.
1932
1038
А. Н. ТИХОНОВУ
Январь, до 20, 1932, Сорренто.
А. Н. Тихонову.
Вот несколько моих соображений по вопросу о репертуаре современного театра: репертуара еще нет, его нужно создать.
Я исхожу из убеждения, что в нашу эпоху, в наших своеобразных условиях театр должен взять на себя сугубо педагогическую обязанность искреннего, настойчивого, неутомимого проводника культуры в массы, обязанность возбудителя ее классово-революционных эмоций.
В прошлом — поставщик однообразных зрелищ семейных драм, индивидуальных коллизий, — театр наших дней должен с предельной ясностью обнажить социальные мотивы этих драм и коллизий. Нужно со всей возможной силой попытаться придать театру предельную ясность мысли, слова, жеста, придать ему идейно-художественную неоспоримость, которая исключала бы недоумения зрителя и разноречия толкования критики. Разумеется, это очень трудно, но — «трудности существуют для того, чтоб их преодолевать».
Наша действительность властно требует: ускорить и углубить по всем линиям культурно-революционное воспитание масс. Люди, которые не понимают, не чувствуют напора этой необходимости, — это или внутренне, классово чуждые и враждебные массам люди, или очень легкомысленные, не способные понять решающее значение масс в современной истории, — значение силы, которая еще недостаточно глубоко осознала сама себя и не знает или забыла горький вкус чечевичной похлебки прошлого.
Она должна
