массивных круглых башен: четыре расположились по углам, две с обеих сторон от мощнейшего барбакана, остальные — по центру трех стен. Квадратный даже не донжон, а практически полноценный замок нависал несокрушимой громадой над другими сооружениями. Все сложено из темно-красного камня, скорее именно из-за него форт получил название — «Багряный».

Если основные строения выглядели еще более или менее пристойно, по крайней мере на первый взгляд, то остальное представляло жалкое зрелище. Это и остатки от хозяйственных и жилых строений, многие напоминали скелеты. Отсутствовало не только внутреннее убранство, но и сами крыши. Кое-где местами они провалились внутрь, обвалились и несущие стены, по другим сплошь змеились и расходились трещины.

Повсюду кучи непонятного мусора, поросли сухой травы, кое-где пробивался кустарник и даже полноценные деревья, мох по стенам и прошлогодние гирлянды каких-то ползучих растений. Внутри сердца крепости с демонтированными дверьми воняло сыростью, гнилью и чем-то противным. Откуда-то раздавался непонятный скрип. Заглянули и в пустой подвал. Здесь, к удивлению, было довольно сухо, воздух в целом свежий, что свидетельствовало о приличной вентиляции. Два подземных этажа. Я знал о четырех тайных ходах, выводящих отсюда на первый и второй ярус общегородских катакомб, которыми порой пользовались бандиты.

— Тут хорошо бы за пару месяцев управиться с основным… Нет, через полторы декады мы никак не приведем его в порядок, — прокомментировал разруху Турин, — Так что, к началу формирования полка точно не успеем. Все как я и говорил.

Дер Вирго пробормотал какое-то ругательство.

— Ты еще упоминал, что «пустых и годных» фортов полно? — мне нужно было самому посмотреть на это строение, а также оценить квартал рядом, почти две трети которого принадлежали Дому Сумеречных — их выкупили у черноягодцев, уверен, вскоре последние начнут рвать на себе волосы.

— Шесть точно на этой стороне, в портовом районе два и поблизости южных ворот пара, может, остался один. Направление популярное. Специально этим вопросом не занимался.

— Вот и займись, все выясни, если не станут чинить препоны и цена не сильно завышена, то выкупи один подходящий под наши задачи. Деньги возьмешь у Брукуса. Если же попытаются препятствовать, то поговорю с герцогом лично.

В целом, ситуация и здесь понятна. Вообще, по-хорошему, выбрать бы время и оценить каждое приобретение, включить его в общий план, но именно с этим бесценным ресурсом пока наблюдался затык. Решаемые мною сейчас задачи на порядок превышали по значимости любые другие, как бы не казалось разным гумми и бизнесменам от сохи обратного. Пару раз уже пришлось, нет, не повысить голос, но расставить правильные акценты, когда тот же Брукус начал постоянно отвлекать меня невнятной бытовухой. И ведь все полномочия у него имелись, никто над душой не стоял, на что и указал.

— Пока перебросьте меня в дом вдовы, сами в течение часов пяти можете заниматься по планам или отдыхать. Затем потребуетесь. Необходимо будет привязать артефакты, которые к этому времени, надеюсь, уже будут у меня.

— Амелию сегодня в Род примешь? — в третий раз за сутки задал один и тот же вопрос лэрг.

— Приму. Но ближе к ночи, — получив тот же самый ответ, что и раньше, соратник отчего-то обрадовался.

— Может и меня тоже? — влез дер Вирго.

— Не получится. Энергии в алтаре мало. Вполне возможно, по возвращении из поездки. Ты себе пока достойный кинжал подыскивай.

— Всегда так! — пробурчал недовольно и едва слышно под нос маг, реплику мы с Туриным пропустили мимо ушей.

Оказавшись в уже родных пенатах, я тепло поздоровался с ожидавшим меня Кевином, выдал ему сразу же указания, что закупить в первую очередь. И через десять минут наконец-то остался один. Вытащил пластину Мары из хранилища Грогуса, которое определил под алтари. Капнул на нее кровью и воззвал к царице царства мертвых.

Отклик практически мгновенный.

Я оказался в огромном зале. Похоже, храмовом. Освещался он пламенем из многочисленных жаровен. Двадцать шесть белоснежных каменных колонн, с вырезанными на них незнакомыми рунами, образовывали две окружности — внешнюю и внутреннюю. Капители и потолок строения скрывала непроглядная клубящаяся тьма.

В центре на мраморном полу двенадцатигранная призма из черного серебра, над которой постоянно возникали непонятные голографические символы, порой принимающие самые причудливые очертания. Мощность искажений дикая, если правильно соотносил, то превышала в разы и от алтаря Кроноса, и от стелы Оринуса. В шести шагах от меня стояла женщина, от которой веяло величественностью.

Красивая, тип внешности близок к земному нордическому. Высокий лоб, заостренные черты лица, огромные синие льдистые глаза, в которых читалась мудрость, некое вселенское знание — такие пришли ассоциации, белоснежные вьющиеся волосы, волнами падали на плечи. Чувственные губы. Длинная изящная шея. Фигуру скрывал длинный плащ.

— Мара, — почтительно склонил я голову с ударом кулака в грудь, и поднял взгляд.

— Глэрд Райс, глэрд Райс, — чуть нараспев произнесла она мое имя дважды, обходя вокруг, словно рассматривая неведомого зверя, помолчала, а затем продолжила задумчиво, — я уже почти и позабыла те времена, когда при общении со смертными не сталкивалась с подобострастием. Приветствуют меня ныне обычно на коленях, глядя в пол, если позволяю поднять голову, то в глаза смотреть избегают… Ты же ведешь себя иначе. Что это? Пренебрежение? Оскорбление?

— При всем уважении и понимании твоего величия, на колени я добровольно встану лишь перед Творцом. Да и вряд ли ты удостоила меня аудиенции для того, чтобы полюбоваться, как еще один смертный ползает у твоих ног и лобзает камни.

— Почему ты так решил?

— Потому что ты намного, намного умнее Ситруса, прозванного отчего-то богом мудрости, Оринуса, Кроноса и, уж тем более, Раоноса.

Не знаю, понравился ли богине такой комплимент — никаких эмоций я не чувствовал, изменений в движении искажений тоже не наблюдалась, но она позволила себе намек на полуулыбку. В этот момент сработала защита от Кроноса. Отследить воздействие, несмотря на сосредоточенность, я не смог. Но добавил ментальную броню от Ситруса, от Оринуса работала в штатном режиме.

— Хорошо, — Мара никак не выказала недовольства от провала посягательств на разум, — Мне понравилась и твоя жертва, и твои слова, как понимаю, идущие из глубины души. И ты определенно не глуп, раз понял, что к твоим званиям я не имею ни малейшего отношения. В ответ дарю тебе умение видеть посмертные метки, а также возможность их снимать, и звание моего Вестника.

Обрадовался ли я?

Безмерно. Если бы был безмозглым гумми, который верил в