Епископ по-прежнему не сдавался, уговорить его не было никакой возможности. Он требовал, чтобы заложник немедленно возвращался в Кале. Аббат привел последний довод, который, как ему казалось, должен был подействовать; ради благой цели ему пришлось пойти на обман.

– Однако, дом епископ, сам король Франции пожелал, чтобы свидание было устроено наилучшим образом. Наилучшим, понимаете? Надо ли объяснять, что он при этом имел в виду? Быть может, вы не желаете подчиняться приказам короля? Что я скажу ему, когда вернусь в Париж?

Но и это не подействовало:

– Скажете, что Церковь запрещает заниматься греховными делами в день святой Анны, да еще близ собора, где покоится тело ее дочери, матери Иисуса Христа, Господа нашего.

И прелат победно оглядел поле сражения. Кажется, противник сдается, последний аргумент окончательно поверг его в прах. Но тут Людовик, тяжело вздохнув и выражая голосом огромное сожаление, произнес:

– Жаль. А я хотел было уже дать поручение аббату, чтобы он привез вам огромного пушистого кота. У отца их целых три. Узнав о вашей беде, уверен, он поделился бы с вами.

Епископ насторожился. Но немедля нашел ответ, сокрушенно махнув рукой:

– У меня уже был один. Вам известно, наверное, чем закончилось его обжорство. Был и другой…

– Я слышал об этом. Но я говорю о том коте, который не ест мышей.

– Не ест мышей? Зачем же он тогда нужен?

– Затем, что он их душит.

– Душит… – как эхо повторил епископ, не сводя заинтригованного взгляда с узника.

– Мало того, таким же образом он расправляется и с крысами.

– С крысами… – раскрыл рот епископ.

– Я сам видел, как он перегрызал глотки этим тварям. Их было штук десять, а он – один. Король шутки ради решил поглядеть, чем кончится эта битва.

– Такими вещами разве можно шутить? – помрачнел епископ. – Ведь этак они могли загрызть кота! Ах, бедное животное…

– Черта с два! Он в считаные мгновения уложил всех десятерых, словно то были всего лишь мышата.

– Десятерых! – ужаснулся борец с грызунами и в волнении подошел ближе к узнику, по-прежнему буравя его заискивающими глазами. – Вы не обманываете?

– Чтоб мне подавиться салом в постный день! – не моргнув глазом, выдал Людовик. – Не кот, а настоящее сокровище! За его ратные подвиги король пожаловал ему титул маркиза. Весело, правда? Но вам, я вижу, вовсе не до смеха. А вот другие сочли это всего лишь забавной проделкой.

– Проделкой? Но ведь это не смешно, герцог! Это совсем не смешно. Проделкой… Пустозвоны! Недоумки! Хотел бы я посмотреть на любого из них, окажись он на моем месте!.. Но вы говорите, значит, принц, что король может подарить мне такого кота? И я обрету покой? Я смогу спокойно спать? Ах, как это было бы любезно с его стороны!

– Не пройдет и нескольких дней, ваше преосвященство, как вы избавитесь навсегда от ваших заклятых врагов. Поле боя, таким образом, останется за вами. Даешь кота епископу Кале!

– Ах, принц, вас послало мне само небо! Ужели и в самом деле? Ведь до чего обнаглели, паршивцы! Не далее как вчера мне привиделся дивный сон. Представьте, меня возвели в сан кардинала! И в тот самый момент, когда голову мне увенчали шапочкой, а на палец надели кольцо, меня укусил за ухо какой-то шельмец! Конечно же, я немедленно проснулся, а этот мерзавец, нагадив напоследок у самой подушки, вильнул хвостом и был таков. Вообразите, какую я провел ночь! О сне нечего было и думать. Утром я поднялся с головной болью, меня шатало, я едва не упал.

– Ай-ай-ай! Стало быть, вы так и не успели облачиться в мантию?

– Где уж там! Я ведь так и не досмотрел до конца свой удивительный сон.

– Но где же была в это время ваша подруга? Мне говорили, будто вы нашли себе соратника по борьбе в лице некой дамы.

– Эта бессовестная негодница снова напилась как свинья. И ведь что удивительно – ни один паразит не посмел покуситься на нее, в то время как я вновь подвергаюсь бесконечным атакам. Эта братия уже привыкла к запаху вина. Боже, и отчего на мою голову свалилась такая напасть! Но теперь уж, надеюсь, с этим бесовским племенем будет покончено. Ведь вы обещаете мне это, герцог? Правда ли, что ваш отец подарит мне такого кота? Вы не разыгрываете меня?

– Разве я похож на шута, ваше преосвященство? Но если вы именно такого мнения обо мне…

– Нет, нет, что вы, я и не думал, упаси меня бог от такой низости!

– Вот и хорошо! Стало быть, мы договорились о взаимном обмене: я вам – кота, а вы мне за это…

– О, все что угодно, герцог! Вам стоит только назвать цену.

– Она невысока. Если вы помните, мы с супругой просили вас выделить нам для общения наедине… ну, скажем, два часа. Вас устроит такой срок?

– Только и всего-то? Бог мой, какие пустяки! Эти два часа в вашем полном распоряжении, принц. Только где же вы… куда же вы пойдете?

– Видите тот дом? Он нежилой и вполне подойдет для этой цели.

– Ага, ну что ж, сын мой, раз вы так решили… Однако в силу возложенных на меня обязанностей я должен отправить с вами несколько человек… для охраны, сами понимаете, все же я за вас в ответе. Но не беспокойтесь, они будут ожидать вас внизу, а вы с супругой, поскольку дом двухэтажный, уединитесь наверху.

Людовик помедлил с ответом. Присутствие стражи не вдохновляло его на подвиг: совершить побег вряд ли удастся. Но на выручку мигом пришел аббат:

– Его высочество вполне устраивает такое положение дел, дом епископ; от радости он не сразу нашелся с ответом.

– Что ж, это понятно. А теперь мы расстанемся. Но помните, герцог, ровно два часа! Вы найдете меня в соборе; мы с викарным епископом проведем это время в беседе о насущных делах паствы и приходов. Да, а что касается кота?..

– Его вам привезет аббат де Ла Гранж не далее как через неделю.

– Ах, еще целая неделя! Ну что ж, придется потерпеть; буду молить небо, чтобы эти черти однажды ночью не сожрали мои уши.

И епископ, вздыхая, удалился в сторону собора.

Едва он ушел и вслед за ним аббат, супруга немедля взяла инициативу в свои руки: по дороге в Булонь спутник посвятил ее во все детали.