Шрифт:
Закладка:
– Мария…
– А я надеялась, что проведу с тобой время приятно и с пользой.
– Мария…
– А для тебя слово оказалось дороже меня.
– Это не так, клянусь…
– Клянись своим потаскухам! Прощай же! И не жди меня больше к себе в гости. Мне все равно, сколько ты тут просидишь в обнимку со своим словом. Похоже, однако, тебе не скоро удастся вернуться: король собрал только часть выкупа, остальное усердно поглощают развлечения и его шлюхи; попроси его, и он поделится с тобой.
И супруга, вырвавшись, сделала уже несколько шагов, но Людовик догнал ее, обнял – холодную – и горячо заговорил без мысли об отступлении:
– Пусть будет так, как ты хочешь, Мария.
Она сразу оживилась; глаза заблестели:
– Как хотим этого мы, Луи!
– Я все для тебя сделаю!
– Для нас, супруг мой!
– Конечно же, любовь моя!
– И ты не отступишь, не дашь воли сомнениям?
– Нет! Я не хочу тебя терять.
– Не передумаешь и не вспомнишь больше о слове? Поклянись же!
– Клянусь тебе! Я все обдумал. Я отомщу отцу за свое позорное заключение. Узнав о моем бегстве, Эдуард потребует у приятеля, чтобы тот вернулся. Так пусть плывет в свой Тауэр, это даже хорошо: двор перестанет лицезреть физиономию этого глупца. И чем дольше не будет собран выкуп, тем лучше.
– Берегись, муж мой! Мы вернемся в Париж, и тебе предстоит тягостный разговор с отцом.
– Я ему не затычка, чтобы затыкать мною дыры! Пусть знает, что отныне ему не удастся вертеть сыном, как ему вздумается.
– Я рада слышать это, Луи! Теперь ты говоришь как любящий муж, а не безвольный сын.
– И ты не уедешь, Мария? Не оставишь меня здесь одного?
– Как же я могу уехать, если я люблю! И в доказательство я тотчас отведу тебя в укромное место, где нам никто не помешает.
– Неплохо, черт возьми! А дальше?
– Мы убежим!
– Но епископ! Ведь меня охраняют, и только он имеет право позволить нам уединиться.
– Идем же к нему, мы должны его уговорить. Смотри, он уже с беспокойством поглядывает в нашу сторону.
– Да, но куда же мы… когда он отпустит нас?
– Туда. – Мария указала рукой на деревянный двухэтажный дом в начале улицы Святого Бенедикта. – Совсем недавно там жил каноник церкви Святого Дамиана, ныне дом необитаем и ждет нас.
– Ждет нас? Но как тебе удалось?..
– Ах, доверься мне. Идем же.
Но епископ, как и предполагал Людовик, ни в какую не соглашался на просьбу молодых супругов. Мало того, услышав об этом, он пришел в ужас и вытянул руку в сторону собора:
– И это на глазах у матери Иисуса Христа! Допустимо ли такое святотатство? Что скажет Сын, увидев это с высот небесной обители своей?
Людовик попытался, по обыкновению, решительно возразить, но Мария остановила его движением руки, высказав это возражение в более мягкой форме:
– Сын лишь улыбнулся, услышав дозволение на это Матери, а она дала свое согласие, кивнув в ответ на нашу просьбу. Это случилось в храме, перед входом в часовню. Вы разве не видели этого, ваше преосвященство? Куда же вы тогда смотрели?
– На лик Богородицы, куда же еще! – выкатил глаза епископ.
– Так вы должны были видеть ее легкий кивок.
– Он мог относиться к чему угодно, не обязательно к вашей просьбе.
– А ее Сын? Ведь и Он и Дух Святой едва зримо витали в воздухе над гробом матери Его, и оба дали нам свое милостивое дозволение. Помните, как у монахов едва не потухли свечи? Вы стояли рядом и не могли этого не заметить.
– Действительно, припоминаю… – собрал морщины на лбу епископ Кале.
– Так вот, это оттого, что Сын и Святой Дух махнули мне руками, давая свое благословение на такое, как вы выразились, святотатство.
Но епископа не так-то легко было поддеть на крючок.
– Это недоказуемо! С таким же успехом этот жест мог быть запрещающим.
– Но я же видела!
– Вы не могли этого видеть, сие доступно лишь слугам Церкви.
Мария ненадолго замолчала: полемика с Церковью вовсе не входила в ее намерения. Наступление теперь следовало вести с мирских позиций.
– Однако вы, ваше преосвященство, не можете не понимать, что род человеческий должен продолжаться, ибо в противном случае вымрет ваша паства; у вас не останется овечек; кого вы будете пасти?
– Безусловно, он должен продолжаться, – вынужден был согласиться прелат.
– Как же это может быть, если вы запрещаете прихожанам выполнять их супружеские обязанности? Вспомните Священное Писание. И сказал Бог Ною: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю».
Незаметно подошел аббат и, сразу поняв, о чем беседа, счел нелишним прибавить:
– Ибо сказал Иисус: «Я пришел для того, чтобы вы имели жизнь и имели с избытком». Но где же избыток, дом[31] епископ, если у супружеской пары нет детей?
– Они будут, – стоял на своем прелат. – У всех, чей союз освящен Богом, есть дети.
– Почему же вы запрещаете их иметь нам? – снова вступила в спор Мария.
Епископ вернулся на прежние позиции:
– Потому что это не сообразуется с сегодняшним днем и тем, что мы находимся близ собора. Уже одно то грех, что мы ведем такие речи у гроба с телом непорочной матери Спасителя.
– Что же она, по-вашему, не спала со своим плотником? – усмехнулся молодой герцог.
Епископ округлил глаза и раскрыл рот, но что ответить, явно не знал.
– Однако сколько домов вокруг собора. – Аббат, поспешив уйти от скользкой темы, описал рукой дугу. – В каждом из них семьи, где супруги исправно выполняют свой долг, невзирая на соседство гробницы с телом.
– Они делают это, но только не сегодня.
– Откуда вам известно? – начала сердиться Мария. – Вы что же, в каждом доме расставили монахов, дабы они запрещали прихожанам соитие?
Епископ запыхтел, но быстро нашелся:
– Люди знают, что в такой день оно запрещено.
В разговор снова вступил Людовик:
– Ваше преосвященство, вы, конечно, прекрасно понимаете, о чем мы говорим. Для вас также не секрет, что мы с женой довольно долго не спали вместе. Так ли уж вам трудно позволить нам уединиться, скажем, вот в этом заброшенном доме? Это не займет много времени, а для
