Шрифт:
Закладка:
Вера промолчала.
– Пока не буду предавать огласке это дело, чтобы не навредить, – заявила она. – Мария… та самая журналистка, про которую дядя Артур рассказывал, я ее не знала. Но все говорили, что у нее было главное правило: «Не навредить». Публикация, материал могут как принести пользу, так и все испортить. Я следую этому правилу. Мы не врачи, конечно же, но иногда тоже можем что-то сделать и повлиять на судьбу, на жизнь людей, о которых пишем. Сейчас я бы не вмешивалась.
– Делайте как считаете нужным. Я вам верю. Но Алика я все равно им не отдам. Даже если суд примет решение не в нашу пользу. Я сбегу хоть на край земли, но сын останется со мной. – На кухне появилась Елена, и она слышала весь разговор.
– Светлана Ивановна сказала, что Елене надо было снимать побои. Нет доказательств, что муж ее бил, – заметила Вера.
– Я ходила в больницу, говорила врачам. Но кто когда снимал побои? – горько заметила Елена. – Разве женщины признавались, что муж их избил? Нет. Это же позор. Все ходили и терпели. Говорили, что так надо. Терпеть и молчать. Если Алик останется в той семье, он тоже станет бить свою жену. Ему так внушат. Так воспитают. Вы хотели бы знать, что ваш сын унижает и измывается над женщиной? Я не хочу.
– У меня никогда не будет детей, но да, я бы не хотела, чтобы мой сын вырос жестоким и непорядочным человеком, – ответила Вера. – Она бросила терку и сыр и ушла на террасу.
– Я не хотела ее обидеть, я же не знала. – Елена готова была расплакаться.
– Никто не знает, что происходит в душе женщины на самом деле, – ответила Тереза. – У каждой своя боль и свои проблемы. Свари кофе и отнеси ей. Она очень хочет вам, всем нам, помочь. Если ей от этого станет легче, дай ей эту возможность. Никогда не знаешь, кто помощью другим какой свой грех искупает. И узнавать не надо. Просто принимай с благодарностью.
– Да, тетя Тереза, спасибо. Так и буду делать, – кивнула Елена и кинулась варить кофе. Потом побежала на террасу. Тереза видела, как она обнимает Веру.
Тереза в чудеса давно не верила. Правда, верила в высшую силу, которая распределяет страдания. Вот если бы Софе не стало плохо, разве бы Неля призналась, что совершила подлость? Если бы Гарик не несся как сумасшедший в город, разве Неля смогла бы его принять как зятя? Тереза вдруг почувствовала, что больше ничего не боится – никаких визитеров, никаких обвинений или слухов. Главное, они отправили Софу в город, о ней и ребенке там позаботятся. Гарик и Неля будут рядом. Неля так плакала, так страдала, что у любого сердце разорвется. Но когда в воротах появился пожилой мужчина, которого сопровождала женщина, тоже в преклонном возрасте, даже у Терезы дыхание перехватило.
– Дядя Георгий? – она выскочила на террасу.
– А ты кто? Неужели та девочка, которая ходила со мной рыбачить? И в тебя мой крючок зацепился. Хороший, кстати, крючок был! Жаль, что сломался. Ой, ну и досталось мне тогда от твоей бабушки! – посмеивался мужчина. – Рыбка! Подойди, я на тебя посмотрю! Ты стала совсем взрослая.
– Дядя Георгий, я стала совсем старая! – Тереза нежно обняла дядю Георгия и поцеловала его руки.
– Эй, что ты такое говоришь, женщина? Мне уже так сильно за восемьдесят, что почти под девяносто! Мне тоже скажут, что я старый? Зачем мне репутацию портишь? – возмутился со смехом дядя Георгий. – Если ты старая, то какой старый тогда я? Нет! Молчи. Рыбка, я так рад, что ты здесь.
Тереза чуть не плакала. Если и есть высшая сила, то вот она, во всем своем проявлении. В лице дяди Георгия, которого она не видела… да сто лет его не видела. Рыбка. Только он ее так называл. После того как она увязалась за ним на рыбалку и попросила научить закидывать удочку. Тереза сделала так, как объяснил дядя Георгий, но зацепила себя. За попу. Она совсем не испугалась, было даже не очень больно. Зато дядя Георгий перепугался страшно и на руках донес Терезу до тети Лианы, которая и вытащила крючок. Бабушка Терезы тогда волновалась не из-за крючка, на который Тереза сама себя подцепила, а из-за того, что внучка не сказала, куда собралась пойти. Бабушка проснулась, позвала Терезу завтракать, а ее и след простыл. И бабушка оббегала всю деревню, пока не добежала до Лианы – та и сказала, что вот эти двое ходили рыбачить, и предъявила Терезу со здоровенным пластырем, прилепленным к попе. Бабушка сняла тапок, чтобы хлопнуть внучку, – она почему-то всегда шлепала ее тапком, а не рукой, но тетя Лиана сказала, что сейчас лучше не надо. Особенно по попе. Поскольку там какая-никакая, но все же рана. Тереза так хорошо закинула удочку, что крючок вцепился крепко и глубоко. Девочка знала, что это не так, но промолчала. Тетя Лиана посмотрела на нее и подмигнула.
Больше всего Тереза боялась, что о ее позоре – подцепить саму себя за попу – кто-нибудь узнает. Но все держали язык за зубами, включая бабушку. Только после этого случая и дядя Георгий, и вслед за ним тетя Лиана называли ее Рыбка. Да и бабушка иногда так называла. Терезе это прозвище очень нравилось.
– Рыбка! Как же я рада тебя видеть! – Тетя Лиана ее обняла и расцеловала. Она стала совсем маленькая и худенькая, как прутик. Но все еще была прекрасной. Уж кто-кто, а тетя Лиана не позволяла себе появиться за воротами без колец чуть ли не на всех пальцах и бус невероятной красоты. И только тетя Лиана умела так их носить, что даже бижутерия казалась бриллиантами.
– А вы как здесь? Почему не написали? Мы бы вас встретили! – забеспокоилась Тереза.
– Ой, детка, просто мимо проезжали, вот решили заехать, посмотреть, что здесь и как, – ответила ласково тетя Лиана. – Только мне кажется, мы не туда заехали. Это точно наш дом? Георгий, ты не перепутал участок? – тетя Лиана показала на сад, огород и дом. – Тут же все было заброшено. Лопухи по голову, и дом на глазах разваливался. И кто это все сделал? Мы столько лет пытались продать
