определил, что детские годы Камила выдались «необычайно мрачными». Камил поступил в Гарвард в 1938 году, и учеба давалась ему нелегко. Он регулярно посещал медпункт, жалуясь на столько загадочных недугов, что врач отметил в его карточке: «Этот юноша превращается в психоневротика». Он был худым, физически слабым и с трудом заводил друзей. Когда Америка вступила в войну, Камил, как и большинство выпускников Гарварда, ушел в армию. Многих его одноклассников произвели в офицеры, и они вернулись домой с орденами и медалями, Камил же вышел в отставку без особых достижений, о которых стоит упоминать. Затем он поступил в мединститут, но вскоре после окончания попытался покончить с собой, в результате чего стал изгоем в медицинском сообществе Бостона. Он настолько отдалился от семьи, что после смерти сестры и матери почти не упоминал об этом событии в последующих опросах. В возрасте тридцати пяти лет его на четырнадцать месяцев положили в больницу с туберкулезом легких. «Я рад, что заболел, – признался он исследователю. – Теперь я могу проваляться в постели целый год».

Второй молодой человек того же периода был другим. Джон Марсден, выдающийся студент, происходил из богатой и влиятельной семьи, владевшей компанией по производству галантерейных товаров в Кливленде. Марсден также пошел добровольцем на Вторую мировую, доблестно отслужил, а затем, вопреки желанию своего отца заняться семейным бизнесом, увлекся юриспруденцией и поступил на юридический факультет Чикагского университета, который окончил одним из лучших на своем курсе. Он стал государственным адвокатом, женился и в конце концов открыл успешную частную практику.

При разработке исследования Гранта ученые сделали ставку на объективность. Им хотелось избежать предположений о том, кто из участников добьется успеха или потерпит неудачу, чтобы предварительные суждения не сказались на результатах. Но в случае с Камилом и Марсденом удержаться от прогнозов не удалось. Всем было ясно, что в конечном итоге Камилл наверняка закончит свои дни в депрессии и одиночестве – или, возможно, наложит на себя руки. «Все предсказывали, что он станет неудачником», – написал один ученый. В то время как Марсден, по мнению ученых, возглавит свою общину, внесет достойный вклад в наследие своей влиятельной семьи. Марсден, отметил ученый, «один из наиболее успешных в профессиональном плане участников нашего исследования».

В 1954 году, шестнадцать лет спустя, финансирование прекратилось. К тому времени Билли Грант пожертвовал сумму, эквивалентную нынешним семи миллионам долларов, и разочаровался, поскольку исследование не выявило ничего особо полезного для подбора менеджеров магазинов. Хуже того, Гарвард не удосужился превознести в достаточной мере его щедрость, когда публиковал результаты исследования. С меня хватит, заявил Грант руководству. Ученые изо всех сил пытались найти альтернативные источники финансирования – на какое-то время им даже удалось получить финансирование от несколько табачных компаний, предположив, что их проект поможет выявить «пользу» курения, – но в конечном итоге и эта поддержка иссякла. Ученые написали итоговые отчеты и распрощались с участниками. Время от времени отдельные энтузиасты пытались связываться с респондентами, но по большей части исследование прекратилось, материалы сложили в коробки и снесли в подвал медицинского института.

На этом история и закончилась бы, если бы в начале 1970-х годов группа молодых профессоров психиатрии не наткнулась на коробки с опросами. Им стало интересно, и они принялись отслеживать участников проекта, рассылать им новые анкеты и назначать интервью. Они ожидали, что большинство участников продолжали двигаться по тем же траекториям, что и в момент окончания исследования. Однако, поговорив с Камилом и Марсденом, ученые обнаружили, что это предположение абсолютно не подтвердилось.

Похоже, за прошедшие десятилетия Камил стал совершенно другим человеком. Теперь ему было за пятьдесят, он женился, стал лидером церковной общины и завоевал доверие медицинских кругов Бостона, основав крупную независимую клинику по лечению аллергии. Он добился национального признания как эксперт по пациентам-астматикам, его приглашали на симпозиумы и брали у него интервью для телевидения. Когда исследователи побеседовали с его взрослыми дочерьми, те назвали Камила «образцовым отцом», человеком с «врожденной способностью отдавать себя без остатка. Он играет с детьми, как будто ему самому пять лет».

Опираясь на предыдущие протоколы исследования, ученые проводили последующие опросы каждые два года. И с каждым разом Камил казался им все более счастливым. «Я происходил из дисфункциональной семьи, хотя тогда такого понятия еще не существовало», – писал Камил в 1994 году в возрасте семидесяти пяти лет. Но ему удалось избавиться от своего наследия, продолжил он, постепенно превратившись «в другого человека: спокойного, радостного, общительного и успешного». В восемьдесят лет Камил устроил вечеринку по случаю дня рождения, на которую пришло более трехсот гостей. Чуть позже он сообщил ученым, что летит в Альпы полазать по горам с друзьями. Во время этой поездки он умер от сердечного приступа в возрасте восьмидесяти двух лет. В церкви прошла многолюдная панихида. «В этом человеке была заключена глубокая и святая искренность», – сказал в надгробной речи епископ. Сын Камила сообщил собравшимся, что «он жил очень простой, но насыщенной жизнью». Камил, как позже определили ученые из Гарварда, был одним из лучших – возможно, даже самым успешным – участником исследования по показателям счастья, здоровья и удовлетворенности жизнью и работой. «Кто бы мог предвидеть, – писал один из них, – что он умрет счастливым, щедрым и любимым всеми человеком?»

Напротив, юрист Марсден находился в ужасном состоянии, когда ученые отыскали его после перерыва в исследовании. Ему было за пятьдесят, он развелся и отдалился от своих детей и родни в Кливленде. Хотя его юридическая практика процветала, он почти ни с кем не дружил и большую часть времени проводил в одиночестве. Он сообщил, что чувствует себя озлобленным, одиноким и разочарованным жизнью. В конце концов он снова женился, но всего через пару лет признал, что в отношениях «нет любви». «Вы делитесь проблемами с женой, когда расстроены?» – поинтересовались ученые в одном опросе. «Нет, разумеется нет, – ответил Марсден. – Сочувствия я не дождусь. Мне скажут, что это признак слабости». Когда Марсдена спросили, как он справлялся с трудностями, он написал: «Держу их при себе, стиснув зубы». Один из ученых нарушил протокол и предложил Марсдену обратиться к семейному психотерапевту. Марсден с женой посетили один сеанс, но потом отказались от затеи. «Он выглядел сломленным человеком», – признался мне этот исследователь, Роберт Уолдингер. В конце концов Марсден перестал отвечать. Ученые узнали, в чем дело, когда опрос вернулся по почте нераспечатанным. Согласно примечанию на конверте, адресат умер. Новые квартиросъемщики понятия не имели, есть ли у него ближайшие родственники.

Каким образом, недоумевали исследователи, жизнь этих двух мужчин изменилась столь радикально? И так