Шрифт:
Закладка:
— Я спокоен… я спокоен… я полностью спокоен… — шёпотом пробормотал себе под нос Ричард. — Подумаешь, маги запросто пользуются парадоксом Хаусдорфа-Банаха-Тарского! Магия может всё… надо бы, наконец, не просто запомнить это, а принять…
— Итак, Ричард, ты бы хотел изучить это заклинание?
— Да, конечно, мэм!
Ричард вспомнил, что он Лорд и всегда должен держать лицо. Хотя ему было простительно, ведь попаданец на самом деле лордом является чуть больше года.
— Но, наставница, если этим заклинанием можно копировать предметы, то как волшебники не обрушили свою экономику? Ведь самое банальное, что приходит в голову — сделать копии денег и тратить их. Это неизбежно приведет вначале к бешеной инфляции, затем обрушит всю экономику и маги должны будут вернуться к бартеру и то, постольку-поскольку.
— Ричард, во-первых, все волшебные монеты зачарованы, — пояснила мадам Марчбэнкс. — Их после создания вымачивают в недорогом зелье, что превращает деньги в слабые волшебные предметы. То есть копия кната неизбежно будет уничтожена. Есть простой способ выявлять подобные фальшивки — заклинание отмены Финита. За использование фальшивых денег последует наказание.
— Угу. Понятно.
— А ещё, молодой человек, вам на первом курсе в Хогвартсе на занятиях по трансфигурации будут давать пять исключений из закона трансфигурации Гампа, одно из которых гласит, что еда не может быть создана из ничего, но она может быть скопирована или призвана манящими чарами. Но при этом может быть создана вода или другие жидкости.
— Это вписывается в математические модели парадоксов, — согласился Ричард.
— Еще существуют исключения, но о них тебе поведают в школе, — продолжила старушка.
— А сейчас никак?
— Второе исключение — невозможно превращать магические предметы. Третье — невозможно трансформировать нематериальный объект наподобие мысли или призрака. Четвертое — при помощи трансфигурации невозможно создать жизнь. Пятое — нельзя создавать деньги, драгоценные камни и драгоценные металлы.
— Нельзя или невозможно?! Мэм, если с волшебными деньгами всё более-менее понятно, то обычные люди пользуются крашеными бумажками. Уж их-то наверняка проще скопировать, чем яблоко. Да и драгоценности люди научились создавать, значит, волшебнику это тоже по силам.
Мадам Марчбэнкс хитро улыбнулась и сказала:
— Нельзя. Ричард, ты слишком умный, в этом твой плюс, но и минус тоже. Дети на первом курсе принимают за правду все, что им говорят учителя. Им дают исключения из закона трансфигурации Гампа, доказывают первые четыре пункта, а пятый они принимают на веру. Если волшебник верит, что что-то невозможно, у него ничего не получится.
— Ум… Понимаю. Министерству магии невыгодно, если волшебники толпой ломанутся подделывать валюту обычных людей и драгоценные камни. А как же цветные металлы? Что мешает скопировать золото, платину, серебро? Неужели не было тех, кто этим занимался?
— Ричард, золото, серебро, алмазы, изумруды и рубины на самом деле невозможно создать при помощи волшебства в пределах планеты. И это вторая причина, по которой невозможно подделать галлеоны и сикли. В этих монетах содержится золото и, соответственно, серебро. При копировании они становятся хрупкими и рассыпаются в пыль. Причиной тому послужил ритуал, который провели древние волшебники, чтобы не подрывать экономику своих стран. Лишь с помощью философского камня можно обойти эти ограничения. Вот только философские камни за всю историю волшебства сумели создать всего три мага. До наших дней дожил лишь один из них — Николас Фламель, но он не спешит поделиться секретом Великого Делания и скрывается от всего мира вместе со своей супругой.
— А если копировать не золото и серебро, а платину или родий?
— Не знаю, что такое родий, но обычно большинство волшебников до такого не додумываются, — ответила мадам Марчбэнкс. — Всем подавай золото или хотя бы серебро. Попробовав свои силы на этих металлах, маги прекращают попытки создать любой металл. А те редкие волшебники, которые додумались до мысли копировать платину, не спешат об этом трубить на каждом углу. Ведь за такое можно попасть в Азкабан — тюрьму для волшебников. Поэтому и ты никому не говори.
— Как скажете, наставница. Значит, за подделку фунтов и долларов могут посадить в тюрьму, к тому же этому препятствует ограничение на ежемесячный обмен валют в Гринготтсе. Но наверняка есть волшебники, которые живут в обычном мире и потихоньку пользуются этими чарами. И, более чем уверен, пока они не нарушают статут секретности, Министерство магии закрывает глаза на такие проделки.
— Ты весьма догадлив, Ричард. Но хватит рассуждений! Запоминай жест…
***
В понедельник Ричарду не суждено было отдохнуть. За завтраком Джеральд огорошил сына:
— Ричи, нам сегодня нужно будет посетить Университет Шеффилда. Там открывается новый корпус, строительство которого спонсировала «Гросвенор групп». Там будет присутствовать пресса, так что тебе будет полезно засветиться в качестве сына попечителя университета.
— Один из немногих выходных… — печально вздохнул Ричард. — Папа, всем богачам приходится так тяжело?
— Только тем, кто старается увеличить своё благосостояние, а не живет на ренту или прожигает родительские капиталы. Надо, Ричи. Надо.
— У меня два вопроса: когда нам там нужно быть и далеко ли ехать?
— Открытие корпуса состоится в полдень. До Шеффилда около семидесяти миль. Полагаю, максимум за два часа доберемся до места.
— Хоть не в Лондон ехать.
— Ричи, мы выезжаем через час, чтобы добраться туда заранее.
— Тогда пойду подбирать костюм… — Ричард направился на выход из столовой, но остановился и обернулся назад. — Кстати, насчёт одежды. Пап, мне нужно обновить гардероб, а то пиджаки стали тесны в плечах.
— Скажи об этом Джону.
— Так и сделаю.
В долгой поездке нет ничего интересного, если только не путешествуешь в качестве туриста по новым местам. Для Ричарда время в пути прошло быстро, поскольку он подготовился, прихватив с собой парочку книг.
Присутствие мальчика понадобилось только при торжественном разрезании ленточки перед новым зданием, дальше перед журналистами в компании ректора отдувался Джеральд.
Здание предназначалось под научно-исследовательские лаборатории новых технических факультетов. Туда пока завезли лишь часть оборудования. Ректор демонстрировал журналистам и герцогу Вестминстерскому огромный аппарат.
— Это гордость нашего университета — электронный микроскоп, который позволит проводить исследования мельчайших частиц.
Краем уха скучающий Ричард уловил слова руководителя университета и прислушался внимательней.
— Уже сто сорок лет ученые всего мира бьются над проблемой исследования микрочастиц
