— Ей это пойдет на пользу, — сказал Кенрон, он не хотел спорить с кобольдом о зеннатской ведьме хотя бы потому, что у него не было на это сил. Он решил подобрать слова более мягкие, чем те, что крутились в голове. — Ей бы не помешало… подумать о своем поведении.

Кенрон взял один из факелов, которые Чафис расставил вокруг себя, и отправился изучать ближайший ряд верстаков. Ему нужно было найти подходящий инструмент для подъема по отвесной стене. Кенрон был уверен, что при должной подготовке ему удастся свести риски к минимуму. Он уже находил рукоять со сломанным лезвием, стоило раздобыть еще две, и покорение внешней стены можно было начинать.

Гореть самодельным факелам оставалось недолго. Чафис решил задержаться на втором этаже лишь для того, чтобы увидеть, как Милур будет повержен. Он был последним из тех, кого госпожа Лисидия изволила превратить в монстров. Кенрон подвел его, сбежав от сражения. Более того, Чафис предложил отличный план, как можно было исправить ситуацию, но мальчишка и слушать его не захотел.

Про дайгонцев говорили, что они лучшие охотники, но этот конкретный оказался боязливым и недальновидным. Чафис решил, что сможет доказать дайгонцу свою правоту. Милуру никогда не было дело до Чафиса, они ни разу не говорили друг с другом. Хотя, Чафиса иногда и подмывало признаться повару в том, как ужасна на вкус его стряпня. А раз так, то и преследовать Чафиса Милур не должен, ведь его главная задача — не дать дайгонскому мальчишке добраться до лестницы.

Чафис поднялся, он положил свернутую униформу и кусок хлеба на верстак, отодвинул их подальше от края, чтоб не свалились, и отправился к каменным ступеням.

Паутины в холле оказалось больше, чем он предполагал. Тем не менее, раз Кенрону удалось пробраться через сеть толстых белых нитей, то и у него выйдет. В конце концов, они были почти одного роста. Разве, что за хвостом стоило следить — не хватало во что-то вляпаться.

Чафис пролез между несколькими нитями паутины и добрался до середины холла. Впереди на полу лежал длинный черный предмет, напоминающий переломленную пополам швабру. Паучья нога, сообразил Чафис, а рядом с ней валялся брошенный Кенроном пистолет. Недолго думая, кобольд добрался до пистолета и положил его в карман пиджака. Милур наверняка охранял лестницу на третий этаж, соваться туда не следовало.

Чафис свернул в коридор, ведущий к спальным комнатам. В одной из них под матрасом, на котором спал его приятель, должны были лежать пули. Если, конечно, их не выкинули при очередной уборке. Чафис сам не мог воспользоваться пистолетом — он уже проверил это на крыше — значит, ему нужно было вернуться к мальчишке на второй этаж и снабдить его оружием. После чего смелости у дайгонца должно было прибавиться.

Паутины в коридоре, ведущем прочь от главного холла, было гораздо меньше. Чафис готов был броситься бежать к спальной комнате, когда увидел, что его тень ведет себя странно. По роду деятельности он часто разглядывал то, что было у него под ногами, когда мыл пол, старательно елозя по нему шваброй. В этот раз тень была более округлой, чем обычно. Судя по черному силуэту, из его головы, плеча и левой ноги принялись расти длинные острые шипы.

Первое, что усвоил Кенрон из уроков отца, когда тот учил его охоте — успех любого дела кроется в подготовке. Для подъема по стене нужен был надежный инструмент. Верстак за верстаком, ряд за рядом, Кенрон обошел половину зала второго этажа, освещая себе путь факелом. Ему удалось найти одну рукоять меча с прочным обломком лезвия и несколько таких, которые разлетелись на мелкие куски, стоило ему ударить ими о стальной угол стола.

Сверху раздался крик, чем-то напоминающий жалобный мышиный писк. Такой крик Кенрон уже слышал сегодня не единожды. Чафис умудрился угодить в беду, и почему этот кобольд не может усидеть на месте? Кенрон швырнул рукоять меча на крышку ближайшего стола — подъем по стене отменялся. Он бросился бежать к арочному выходу на третий этаж, каменная лестница исчезла из-под ног чуть только успев появиться.

Уже знакомым путем, Кенрон пробрался мимо туго натянутых липких веревок. Он подошел к месту, где недавно встретил паука. На полу лежали обрывки кожаной куртки, похоже, его противник сделал все, чтобы Кенрон не смог использовать один и тот же трюк дважды.

Сдавленный крик раздался из небольшого коридора слева. В руке Кенрона все еще был самодельный факел, который он попросту забыл выбросить по дороге. Горящим концом он коснулся паутины. Раздалось резкое шипение, тем не менее, нить не загорелась и даже не порвалась, огонь держала хорошо. Одного факела ему будет недостаточно, понимал Кенрон. Он присел и подобрал с пола омерзительную черную шипастую лапу. Держать ее в руках было больно, вот только никакого другого оружия все равно не было.

В коридоре, откуда донесся крик, паутины было гораздо меньше, тем не менее, Кенрон не собирался бежать по нему. Напротив, он стал двигаться медленно и главное — тихо. Треск пламени факела и блики огня на стенах могли его выдать, но с этим ничего нельзя было поделать.

В коридоре никого не было, но Кенрон уже не сомневался — Чафис встретил паука и не смог от него убежать. Пол был залит кровью, красная полоса тянулась вперед на несколько метров и сворачивала за угол. Пройдя чуть дальше Кенрон услышал противное чавканье, он добрался до края стены и заглянул за него.

Паук стоял на полу посреди коридора, в этом закутке было всего две нити паутины, на которых массивное существо никак не могло удержаться. Милур, как его называл Чафис, был повернут задней частью к Кенрону и чем-то отвлечен. Противное чавканье слышалось все отчётливее, на полу под ним медленно разливалась лужа крови.

Кенрон бросился к пауку так быстро, как мог. Факел был легким и не годился для битвы. Тем не менее, Кенрон всадил горящую палку в брюхо паука. Ударом удалось пробить хитиновый покров, но палка тут же застряла, пламя начало расходиться по паучьему брюху. Милур никак на это не отреагировал, поглощение добычи полностью занимало его.

Тут же Кенрон ухватился обеими руками за оторванную ранее лапу. Шипы тут же впились в кожу ладоней. Он вонзил хитиновую конечность в горящее брюхо и прошил его насквозь. Визг, наполненный болью и яростью разлетелся по коридору. Паук бросился вперед. Он перепрыгнул через свою добычу, махом преодолел метров пять и горящей