– Так вот, после его «походов» мы подберем несколько ребят из его воинства. А, со временем, сир, мы попробуем создать… тайную и секретную службу для вашего величества, способную на решение куда более сложных проблем, чем Гильом Английский!

Филипп засмеялся так, что даже его живот заходил ходуном под камзолом:

– Ох, и выдумщик ты, Мишель! Валяй! Прекрасная, ей Богу, идея!..

Король сложил свои руки на животе, вытянул ноги и прищурил глаза. Советники улыбнулись – их король вновь был в прекрасном расположении духа. Филипп посидел так несколько минут, затем, словно нехотя, произнес:

– Да. Ей Богу, это прекрасная идея, мессиры советники. Тем более что и денег, пока, нам тратить не придется. Принц и мессир Антуан муштруют своих новобранцев, это хорошо. Добрые мечи короне не помешают, особенно сейчас, когда большинство наших вассалов находятся в крестовом походе. Посмотрим за делами Людовика внимательно. Если ему повезет, папа Римский, возможно, немного смягчит свой гнев на милость! К тому же будет просто прекрасно, если среди его молодежи мы сможем найти достойных людей для секретной службы на благо короны…

Так, словно экспромтом, сами того еще недопонимая, король Филипп и два его верные министра положили начало секретной службе Его величества, которая со временем вырастет в мощную и весьма влиятельную силу.

Вдруг, в двери комнаты, где заседал королевский совет, постучались. Открылась дверь, и на ее пороге возник рыцарь охраны, который немного замялся, но, потом собрался и, не скрывая сияющей улыбки, доложил:

– Сир! Прибыл срочный гонец от герцога Гильома Аквитанского! Он доставил письмо вашему величеству!..

Филипп переглянулся с министрами, пожал плечами и ответил:

– Давай его сюда! И, перестань сиять, словно начищенная сковорода!..

Рыцарь поклонился, подошел к королю и отдал ему пергамент, скрученный в рулон и скрепленный печатью великого герцога Аквитании. После этого, рыцарь поклонился и, не переставая улыбаться, вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

– Интересно, – сказал вслух король, срывая печать на пергаменте. – Посмотрим, что написал нам наш кузен Гильом…

Он раскрыл письмо и пробежал его глазами. По мере чтения, его рот все сильнее и сильнее расплывался в широкой улыбке, глаза прищурились и загорелись искрами радости. Он поднял бумагу и потряс ею над головой:

– Сеньоры! Сегодня, воистину, знаменательный день! Герцог Гильом, как и обещал мне ранее, разорил земли графа Раймона и присоединил их к своей короне! Армия герцога стоит в покоренной Тулузе! Поразительный, право, человек! Чем больше я его знаю, тем больше не перестаю им восхищаться и удивляться!..

Министры загудели, обсуждая новость. Король обвел их глазами и сказал:

– Слава Богу, что мы приятели с герцогом! Не дай Боже иметь такого неугомонного врага!..

XII глава. Выбор кандидатов

Замок Монкруа под Парижем. Ноябрь 1099 года.

К большому удивлению Филиппа, невероятной радости мессиров советников Мишеля де Немура и Рено де Вилльбеона и к просто безграничной гордости за своего воспитанника, первые походы принца Людовика в земли графства Понтье и Ланнуа завершились, если можно так сказать, на «ура».

Небольшой, но очень мобильный и подготовленный отряд принца смог разгромить в небольших сражениях нескольких сеньоров-разбойников, которые буквально истязали монастыри, аббатства, купцов и горожан. Людовик возвращался домой с триумфом! Первые жалобы епископов и аббатов были успешно «отработаны», виновные были сурово, пожалуй, даже чересчур сурово, наказаны. Сеньор де Фонтенэ был убит в сражении, часть его земель принц Людовик забрал под опеку короны, раздав нескольким своим верным людям. Оставшуюся часть наследства покойного рыцаря-грабителя, Людовик Французский оставил малолетнему сыну убитого им сеньора, приставив к нему надежных опекунов из числа своих же рыцарей. Конечно, граф Гильом де Понтьё немного возмущался действиями королевского правосудия на своих землях, приведших к уменьшению его вассалов и владений. Но, спорить с решением королевского суда по делу о восстановлении законного порядка и Мира Божия, граф Гильом де Понтьё не решился.

Людовик возвратился с триумфом, не забыв и о «земном», – несколько тысяч турских ливров оказались, к тому же, не лишними для пополнения казны Филиппа.

– Малыш просто молодец! – Гордо заметил король, обедая со своими советниками. – Эк, как он ловко, быстро расправился с разбойниками, а, самое главное, как он ловко удержал за собой и короной часть конфискованных земель! Да. Воистину, неисповедимы пути Господни…

Советники радостно кивали головами, соглашаясь с королем. Мишель де Немур, правда, из своей природной осторожности заметил:

– Сир! Поговаривают, что большинство сеньоров, напуганных возможностью «визита» к ним принца с «армией мира Божьего и королевского правосудия» решили заключить «конвенансы» о помощи между собой. Более того, эти разбойники отписали папе Урбану слезное письмо, обвиняя Людовика в чрезмерном применении против христианских сеньоров арбалетчиков…

– Плевать! Папе Римскому должен понравиться христианский порыв моего сына в деле укрепления церквей, их защиты и покровительства слабым и беззащитным! Плевать…

Мишель пожал плечами, с тревогой отметив:

– И, все-таки, сир, надо попросить принца несколько уменьшить его азарт. Особенно, в части применения арбалетов против христиан. Папа может и взбелениться!

Филипп косо взглянул на него:

– Как ты мне, право, надоел со своим нытьем! Папа взбеленится! Да пошел…

– Сир! Не надо так резко! Прошу вас! Даже у стен бывают уши…

Король покосился по сторонам:

– Это ты о чем, Мишель?..

– Так, на всякий случай. И, все-таки, надо поговорить с Людовиком.

– Ладно. Да! Чуть не забыл! Ты уже присмотрел кандидатов в твою, как ее там, секретную службу?

Мишель рассеянно ответил:

– Так. Общие наметки уже имеются.

– И кто, если не секрет?..

Мишель приблизился к уху короля:

– Во время штурма принца прикрыл один из его оруженосцев. Его, кажется, зовут Годфруа. Второго, тоже надежного парня, Гуго, если не ошибаюсь, сеньор де Фонтенэ зарубил своим мечом…

Брови Филиппа поднялись от удивления:

– Да? Я об этом и не знал. Людовик, разбойник, только отнекивался, даже толком не рассказал, как и что там происходило в Понтьё! Годфруа?..

Король задумался. Затем, видимо, вспомнил, крикнув:

– Знаю я его! Маленький такой, шустрый, веселый и… рыжий!!! Я его знаю! Это же мой серв!

Мишель кивнул:

– Вот, сир, вам и первый кандидат… – советник немного помялся, потом, бросив быстрый и осторожный взгляд на короля, произнес. – Не мешало бы его, к вящей пользе, произвести в рыцари, что ли…

Филипп покосился на Мишеля де Немура. В его взгляде промелькнули сомнения:

– Мишель, а тебе не кажется, что доверить простолюдину и сыну моего раба такую, мягко говоря, «деликатную» миссию как-то… – король замялся, подбирая нудные слова, – неудобно и неприлично для короля Франции. Все-таки, простолюдин… – Мишель