Это окончательно ввергло Веру в недоумение и запутало. Почему же Эмиль ей не расскажет, что за махинацию провел с картиной! Почему он взлом системы безопасности галереи дома Ардитис сваливает на Даниеля?

Некоторое время они шли молча. Вера старалась не касаться склизких стен, но по мере того, как они спускались все ниже по винтовой лестнице, мужество и силы ей отказывали, а колени не гнулись – она перепачкала рукава косухи в склизкой грязи, потому что постоянно припадала локтями к каменной кладке.

Наконец ступени вывели их к металлической двери хранилища. Дедушка Абель велел Вере нажимать на кнопки с цифрами, причем он очень уверенно произносил коды, и все они подошли.

– Зачем вам я, если вы и так могли сюда попасть? – спросила Вера, утирая навернувшиеся слезы. Опять она в этом проклятом бункере и в обществе маньяка, но теперь уже самого настоящего. Какой идиоткой она была, когда боялась безобидного Даниеля!

В один миг Вера поняла, кто стоял за всеми махинациями с ребенком, появляющимся из ниоткуда, галлюцинациями, картиной Бэнкси, которую не разрезали. Выходило, что именно дедушка Абель, возжелав коллекцию живописи Рене Ардити, решил убить всех мешавших ему родственников. А убийства свалить на Даниеля, выставив его сумасшедшим. Эмиль ошибся! Но мог ли этот дедушка действовать в одиночку? Конечно, нет! Ему помогал Ксавье. Все-таки только он мог украсть картину у себя самого. Они договорились все поделить поровну. Коллекция – деду, акции аукционного дома и всех его дочерних предприятий – Ксавье. А Эмиль с Даниелем – козлы отпущения.

Они вошли, и дедушка Абель запер дверь изнутри. Для этого нужно было ее просто захлопнуть – все огоньки на табло разом стали красными, а в помещении потух свет. Он нажал на что-то в темноте, и свет вернулся. Махнув Вере пистолетом, Абель сказал:

– Ну что ж, раз вы были здесь, не покажете ли мне Джорджоне?

Вера нехотя поплелась в глубь хранилища. С потолка лился свет светодиодных лампочек, картины на стене висели так тесно, что рябило в глазах. Она подошла к полотну размером полметра на сантиметров семьдесят, зажатому между тремя другими. На нем был изображен молодой человек в черном колете с длинными темными волосами до плеч, которые отливали красным. Вере он напомнил Николая Цискаридзе. Грустное лицо с грузинскими аристократическими чертами, взгляд с поволокой в сторону и вниз.

– Никто так и не узнал, кого изобразил Джорджоне в тысяча пятьсот восьмом году. Картина именуется «Портрет молодого человека». Именно тогда Джорджоне повстречал Тадео Контарини и получил от него заказ. «Три философа» написаны в тысяча пятьсот девятом году. Этот человек встречается потом на полотнах других художников. Рембрандт изобразил его лицо на иконе «Христос на кресте», которая сейчас находится в церкви Святого Венсана в Мас-Д’Аженэ. Вы бывали в Мас-Д’Аженэ? Маленькая, ничем не примечательная деревушка, картина там хранилась с наполеоновских времен, приходу подарил ее какой-то офицер. Недавно спохватились и одели ее в точно такую же армированную броню, как здесь.

Он постучал костяшками пальцев по бронированному стеклу.

– Никто не знает, что человек, который выступал моделью для той картины, тот же, что и этот юноша кисти Джорджоне. Потом изображение Контарини перекочевало на полотно Россетти[25], прерафаэлит написал его в виде Данте. Его писали даже импрессионисты! Эдуард Мане изобразил его на картине «В кабачке папаши Латюиля».

– Я бы вам поверила, если бы могла загуглить все эти картины.

– К сожалению, здесь не ловит связь. – Он вернул ей телефон, показавшийся ему бесполезным. – Тициановский «Христос, несущий крест», который сейчас висит в Венеции в Скуола Сан-Рокко – это тоже портрет Тадео Контарини. Обе картины написаны в тысяча пятьсот восьмом году.

– Получается, Тициан познакомился с этим Контарини до того, как умер Джорджоне?

– Они познакомились с ним вместе. Только Тициан поначалу не особо интересовался мистицизмом. Эти знания оказались не нужны большинству людей того времени, люди эпохи Возрождения все еще были слишком религиозны и верили в Рай, куда метили всеми силами. Джорджоне предпочел уйти со своей возлюбленной, Тициан прожил полную бурного творчества жизнь и воспринимал смерть как отдохновение. Он писал свои картины, шифруя древнее знание, относясь к нему, как к чему-то недоступному, божественному. Он считал себя недостойным жить вечно.

– А вы, наоборот, хотите бессмертия?

– Да.

– Все это такая чушь, что мне кажется, я ее где-то уже читала.

– Разумеется! Тайны постоянно просачиваются в СМИ.

– Не в СМИ, а в беллетристике. Только вспомнить не могу, что за роман. Там тоже было про музей Прадо, картины, шифровки. И таинственный персонаж, который отметился в библиотеке Эскориала, ему было больше ста лет.

– Вы начинаете мне надоедать, – проворчал дедушка Абель. – Перейдем-ка к делу. Откройте мне второе хранилище.

Вера дернула бровями.

– Что?

– Второе хранилище! – нетерпеливо вскричал ее похититель. – Вы были здесь с Даниелем в прошлый раз, я за вами следил.

– Так, значит, это вы имитировали смех ребенка? – разозлилась Вера, одновременно чувствуя облегчение и восторг оттого, что наконец удастся оправдать жениха.

– Какого еще ребенка?

– Не нужно изображать удивление, вы прекрасно знаете, какого! Включали запись детского смеха? Или сами пародировали его?

– Что вы несете! Какой еще ребенок? Открывайте дверь, или я вас здесь похороню, – дедушка Абель нервно затряс головой, осклабив желтые зубы.

– Я не знаю даже того, где она находится! И Даниель, кстати, тоже.

– Разве вы не должны были это выяснить с помощью Эмиля Герши?

– Эмиля Герши посадили за решетку за то, что он привез вам «Марсия».

– Меня совершенно не волнует, когда и зачем его арестовывали. Он же здесь! Даниель хотел найти с его помощью второе хранилище. И не говорите, что Эмиль не сделал этого. Он лучшая ищейка в Европе!

Вера стояла, сузив глаза и глядя на дедушку Абеля в бирюзовом спортивном костюме и красной шапочке, с пистолетом в руке. Она ничего не могла понять. Как этот дед, который живет в Лионе, узнал, что Даниель просил ее помощи, и почему картина, из-за которой арестовали Эмиля, попала к нему?

И тут красные огоньки изнутри стали по одному превращаться в зеленые – кто-то по ту сторону двери вводил коды-пароли, и все они подходили. Наконец тяжелая дверь начала отсоединяться от металлического наличника, в щели показалась голова Даниеля в очках.

– Вера! – вскричал он и просочился в хранилище целиком. – Что ты здесь делаешь?! Я тебя уже два часа ищу. Что вы здесь оба делаете? Дедушка Абель, где Кароль? Где ваше кресло? Вы сюда сами спустились?

– Сами, сами, – проворчал дед и поднял