Дверь неожиданно распахивается – я вздрагиваю и подпрыгиваю. Это мистер Крэншоу. Вид у него опять сердитый.

– Лу! Говорят, к вам полиция приезжала? – Оглядев кабинет, он застывает при виде мистера Стейси.

– Лейтенант Стейси, – представляется полицейский. – Мистер Арриндейл ни в чем не виноват. Он жертва, я расследую его дело. Он ведь рассказывал о проколотых шинах?

– Да… – Мистер Крэншоу бледнеет, затем вновь краснеет. – Рассказывал. Но разве это повод присылать следователя?

– Нет, не повод, – соглашается мистер Стейси. – Поводом послужили два последующих нападения, в ходе одного из которых в автомобиль мистера Арриндейла была подложена взрывчатка.

– Взрывчатка? – Мистер Крэншоу опять бледнеет. – Кто-то покушался на Лу?

– Да, мы так думаем, – говорит мистер Стейси. – Мы беспокоимся о безопасности мистера Арриндейла.

– Как вы думаете, кто на него напал? – спрашивает мистер Крэншоу и, не дождавшись ответа, продолжает: – Он выполняет весьма значимый для компании проект – возможно, конкуренты пытаются саботировать его работу.

– Не думаю, – говорит мистер Стейси. – На основании некоторых свидетельств мы полагаем, что нападения не имеют отношения к работе. Однако же я уверен, что в ваших интересах защитить ценного сотрудника. Может ли компания предоставить гостиницу или еще какое-нибудь место, где мистер Арриндейл может пожить какое-то время?

– Нет… неужели все так серьезно?

Полицейский слегка прищуривается.

– Мистер Крэншоу… верно? Я узнал вас по описанию мистера Арриндейла. Если бы в вашей машине вытащили аккумулятор и положили туда бомбу, которая должна была взорваться при открытии капота, – это, по-вашему, серьезно?

– Боже мой… – ахает мистер Крэншоу.

Я знаю, что он сейчас не обращается таким образом к мистеру Стейси, а просто удивляется. Он смотрит на меня, и его лицо становится злым.

– Что вы натворили, Лу? Почему вас пытаются убить? Вы знаете политику компании, если выяснится, что вы как-то связаны с преступными элементами…

– Не торопитесь с выводами, мистер Крэншоу! – говорит мистер Стейси. – Нет никаких причин подозревать в чем-то мистера Арриндейла. Мы предполагаем, что преступник завидует успехам мистера Арриндейла, его талантам…

– …его привилегиям… – вставляет мистер Крэншоу. – Это можно понять. Я всегда говорил, что создание особых условий для этих людей может не понравиться тем, кто из-за этого страдает. Многие сотрудники компании не видят причин, почему отделу «А» выделили отдельную парковку, спортивный зал, музыкальный центр и обеденную зону.

Я смотрю на мистера Стейси, его лицо каменеет. Что-то в словах мистера Крэншоу рассердило следователя, но что именно? Он неестественно растягивает слова – меня учили, что это признак неодобрения.

– Ах да… Мистер Арриндейл упомянул, что вы против вспомогательных мер для сотрудников с ограниченными возможностями, – произнес он.

– Я бы так не сказал… – говорит мистер Крэншоу. – Зависит от того, насколько эти меры необходимы. Одно дело пандусы для инвалидных колясок, другое – так называемая поддержка, а по сути баловство.

– А вы, надо полагать, эксперт? Знаете, что необходимо, а что нет? – спрашивает мистер Стейси.

Мистер Крэншоу краснеет. Я смотрю на мистера Стейси. Тот нисколько не испугался.

– Я знаю, что такое балансовый отчет, – говорит мистер Крэншоу. – Нет такого закона, чтобы принудить нас разориться, ублажая нескольких человек, которые решили, что нуждаются в финтифлюшках, вроде… этого всего! – Он указывает на вращающиеся спирали над моим столом.

– Стоит аж доллар тридцать восемь центов! – говорит мистер Стейси. – Или это секретное военное оборудование?

Ерунда какая… Вращающиеся спирали – это не военное оборудование. Военное оборудование – это снаряды, мины и самолеты. Мистер Крэншоу отвечает что-то, но я его не слышу, потому что пытаюсь сообразить, почему мистер Стейси, который кажется довольно образованным – если не брать в расчет комбинаторику, – предположил, что спирали относятся к военному оборудованию? Глупость какая… Он так пошутил?

– …Именно в этом и дело! – говорит мистер Стейси, когда я возвращаюсь к разговору. – Возьмем спортзал – он уже оборудован, верно? Наверняка его содержание ничего не стоит. А теперь представим: вы выгоняете целый отдел – человек шестнадцать-двадцать? – и используете помещение зала для… Я представить не могу, что вы собираетесь там разместить, чтобы покрыть расходы на выплаты по увольнению стольким штатным сотрудникам. Я уже не говорю о потере аккредитации в качестве работодателя для данной категории инвалидности, вы разве не за счет нее имеете налоговые каникулы?

– А вы откуда знаете? – спрашивает мистер Крэншоу.

– У нас в отделе тоже работают инвалиды, – говорит мистер Стейси. – Кто-то получил инвалидность уже в процессе, кого-то наняли. Была одна редкостная сволочь в депутатах несколько лет назад – пытался сократить расходы, избавившись от «нахлебников», как он выразился. Я провел много дополнительных часов на работе, изучая документацию, чтобы доказать, что, уволив их, мы потеряем деньги.

– Вы существуете за счет налогов населения, – отвечает мистер Крэншоу, и я вижу, как пульсирует жилка на красном лоснящемся лбу. – Вам не нужно беспокоиться о выручке. Мы должны зарабатывать, чтобы вам платили вашу чертову зарплату!

– О, это вам спать не дает по ночам, – говорит мистер Стейси, у него тоже бьется жилка. – Прошу прощения, мне нужно поговорить с мистером Арриндейлом.

– Лу, вы отработаете потерянное время! – говорит мистер Крэншоу и выходит, хлопнув дверью.

Я смотрю на мистера Стейси, тот качает головой.

– Тяжелый случай! У меня был такой сержант много лет назад, когда я был простым патрульным, но он перевелся в Чикаго – слава богу! Вам пора искать другую работу, мистер Арриндейл. Этот тип не успокоится, пока вас не уволит.

– Не понимаю, – говорю я. – Я – мы все – очень старательно работаем. Почему он хочет от нас избавиться? Или переделать…

Рассказать ли мистеру Стейси про экспериментальное лечение?

– Он голодный до власти мерзавец, – отвечает мистер Стейси. – Такие всегда пытаются показаться в хорошем свете, выставив других в плохом. Вы сидите и работаете себе спокойно, не выпячиваясь. Он думал, что вас можно легко подвинуть. Но, к счастью для вас, с вами еще кое-что произошло.

– Почему «к счастью»? Мне стало только хуже.

– Возможно, вам так кажется. Но это к счастью! – утверждает мистер Стейси. – Теперь мистер Крэншоу будет иметь дело со мной. А с полицией его высокомерные выходки не прокатят.

Не уверен. Мистер Крэншоу – не просто мистер Крэншоу; он представитель компании, которая имеет большое влияние на городские власти.

– Знаете, что, – говорит мистер Стейси, – давайте-ка вернемся к происшествиям, чтобы я поскорей от вас отстал и вам не пришлось задерживаться. Были ли у вас еще разговоры с Доном – пусть даже незначительные, где он проявил по отношению к вам недовольство?

Звучит глупо, но я все