другим…

— Но в Ливию-то мы попадём?

— Мимо Африки не промахнёмся…

— А помнишь в книге у Жюля Верна, когда под компас топор подложили. И они мимо Америки в Африку приплыли…

— Вот я и говорю… Мимо Африки мы не промахнёмся…

От разговора нас отвлёк разговор шум. Что-то происходило в рубке. Оставив Серёгу на мостике. Я рванулся вниз. На душе зазвенел «аларм». Происходит что-то плохое…

А потом раздался выстрел и девичий крик.

* * *

Светка преградила мне путь, не пуская дальше, и стала быстро тараторить:

— Пламен взял Марту в заложницы. У него пистолет. Он чего-то требует, но я не понимаю. С ним сейчас Ве́сна разговаривает. Говорят на сербском. Я не понимаю, о чём они говорят. Саша! Он в Артура стрелял. Артур ранен.

Я уже выдернул свой пистолет и снял с предохранителя.

— Светка! Где твой Вальтер?

— Вот. — она достала из кармана маленький пистолет и протянула мне.

Я загнал патрон в патронник и засунул Вальтер за ремень сзади. Потом я отодвинул Светлану и шагнул вперёд.

* * *

Артур лежал рядом со входом в рубку, зажимая правое плечо. Из-под пальцев текла кровь.

— Ты как? — спросил я у него.

— Нормально… Этот…

— Что у него за пистолет.

— Он у Марты Вальтер отнял.

— Чего он хочет?

— Пока непонятно. Ве́сна с ним переговоры ведёт.

— А ты уверен, что она на нашей стороне?

— Очень хочется думать, что на нашей.

— Кто ещё в рубке?

— Дора…

— А где Анна?

— Я здесь… — из-за угла выглянула Аня. — Я вышла за пару минут до того, как он…

— Ясно. Аня! Вместе со Светкой оттащите Артура в сторону и перевяжите его. Я его потом посмотрю.

— А ты?

— А я пойду поговорю с этим террористом.

* * *

Перед тем, как войти в рубку, я проверил свой ПМ, и взяв его в правую руку, постучал по переборке:

— Эй! Пламен! Я хочу с тобой поговорить!

А потом я не раздумывая шагнул вперёд…

Глава пятая

Есть только миг между прошлым и будущим…

Войдя в рубку, я даже удивился, что в меня никто не выстрелил. Обстановочка там была куда как напряжённая. В левом углу, зажавшись, и стараясь сделаться как можно более незаметной, сидела Дора. Справа от входа, стояла Ве́сна… Но самую колоритную картину конечно же представляли Пламен и Марта.

В каком кино он видел такое, не знаю… Но выглядело всё именно так, как в дешёвых гангстерских фильмах. Марта стояла на коленях, а маленький террорист, в красном турецком спасательном жилете, держал её левой рукою за волосы… В правой у него был зажат Вальтер, которым он давил на висок своей заложницы.

Сразу было видно лишь две вещи… Это то, что Марте было больно и обидно. Больно оттого, что подонок накрутил на руку её волосы, а обидно… то, что она попала в эту передрягу.

А ещё было заметно, что мальчик был на взводе… Ну очень возбуждён… В таком состоянии он может наворотить таких делов… Глаза у него горели фанатичным блеском. Такие глаза могут быть у идейного революционера или же у религиозного фанатика… А ещё у наркомана…

Интересно, а он не под дурью сейчас?

* * *

— Эй, Пельмень! Ты чего тут задумал? Что ты хочешь?

Вместо террориста отвечала его соотечественница Ве́сна:

— Он сказал, что не хочет в Африку. Надо плыть в Албанию.

— А зачем ему Албания?

— Он мусульманин. Хочет присоединиться к своим.

— Он, что? Не серб?

— Серб. Но сербы есть тоже мусульманин.

— Какие проблемы? Мы дадим ему катер. Пусть плывёт…

А обращаясь к захватчику, я сказал:

— Слышь, ты! Пельмень недоделанный! Отпусти девочку! Я тебе слово даю, что тебя никто не тронет. Бери катер и у*бывай отсюда на хрен!

— Он не уйдёт… — снова за него ответила девушка. — Ему нужен ты…

— Вот это номер… А я-то ему зачем?

— Потому что ты — доктор красоты… Ты делал девушек красивыми.

— Чего? Он что, думает, что я пластический хирург? А ему-то это зачем? Член увеличить? Или что?

— Он тебя продаст… И всех девушек.

— Ну ни хрена ж себе заявочка… А если я против.

— Тогда он убьёт твоя дочь.

— Он что… Думает, что Марта моя дочь?

— А разве нет?

— Нет, конечно. Послушай, Весна! Я не совсем понял… Ты с нами или с ним?

— А ты думаешь, я хочу, чтобы меня продали албанцам?

— Почему со мною говоришь ты, а не он.

— Он половины не понимает… А ты его совсем не понимаешь…

— Ладно… Скажи этому Пельменю…

— Его зовут Пламен…

— Пельмень Пламен… Какая разница… Скажи ему, что если он прямо сейчас отпустит Марту, то я его не убью.

Девушка стала переводить своему земляку по-сербски то, что я ей до этого наговорил.

— Ако пустиш ову девојку одмах, Саша те неће убити. Она није његова ћерка. А ни он се неће покајати. ни ви. Добићете чамац. И можеш пловити куда хоћеш. Само пусти девојку.

В ответ мы услышали не менее пафосный ответ на сербском.

— Убићу је! Све ћу вас побити! Немам шта да изгубим! Аллах ће вас све казнити за ваше грехе. Имам експлозив код себе. Разнећу себе и твој брод ако не промениш курс. Разумеш ли ме Русе? Идемо у Албанију! Аллах Акбар!

— Он сказал… — начала было переводить Ве́сна, но я её прервал.

— Не надо! Я примерно понял, чего он хочет…

Я сделал ещё полшага вперёд и стал говорить, глядя прямо в глаза этому юному террористу:

— Слышь, ты, шахид доморощенный! Ты не заметил, что мир уже изменился? Нет больше ни Христа, ни Аллаха, ни Будды… Старые боги покинули этот мир.

— Нема бога осим Аллаха, а Мухамед је његов пророк!

— То, что ты веришь — это хорошо! И то, что не отступаешь от веры своей — это тоже хорошо!

Разговаривая с этим фанатиком, я не спеша и по чуть-чуть приближался к нему пытаясь поймать его взгляд, чтобы постараться ментально подействовать не него.

— Но мы с тобой не можем пойти. Ты пойдёшь к своему богу. А нас туда не пустят. Нас и к своему богу не пускают…

Я плёл всякую ерунду, лишь бы он не отрываясь смотрел прямо на меня.

— Я уже дважды умирал, и дважды мне это не удалось. Я не видел бога там, за гранью. Там был свет, но не было дня, там была тьма, но не было ночи.

Зелёные отблески моих ментальных посылов уже блестели в глазах этого мальчика, но похоже его религиозный фанатизм не позволял мне подчинить его, либо он