Шрифт:
Закладка:
В ответ Элен возражала, что первая попытка оказалась не очень-то успешной. Но мама не отступала, и Элен понемногу начинала мечтать. Можно переехать в Дублин, где ее никто не знает. Джеймс живет в городе, и у него, судя по всему, все прекрасно. Адам учится там в колледже; скорее всего, он найдет работу в столице и останется.
Кэйт твердо намерена уехать туда теперь, когда она… как сказала бы сама Кэйт, «соответствует». Сестра говорила о столице с придыханием, так, словно это Париж или Лондон. Самым сексуальным местом в Дублине она считала аэропорт.
Опять же, если переехать в Дублин, исчезнет страх. Ее бывший не любит странствовать и жить вдали от дома, в чем она убедилась на собственном горьком опыте.
— Ты где-то витаешь, девочка.
— Что? — Элен вздрогнула, когда Фрейзер заговорил. Они уже ехали домой после очередной бесплодной поездки.
— Я просто говорю, что эти дороги пора ремонтировать, после нескольких дождливых дней на таких колдобинах и убиться недолго. А ты о чем-то замечталась.
Извини, папа. Я просто… отвлеклась.
— Ну попробуй отодвинуть эти мысли на несколько дней и немного помоги матери. Ей сейчас нужна твоя помощь. Сейчас не время валять дурочку. Что только люди думают о нашей семье!
Элен дернулась. Потом повернулась к отцу и посмотрела на него. Зачем он вообще ищет Райана? Ему вовсе не хочется его найти. И почему он все время настаивает, чтобы Элен ездила с ним?
У нее похолодело внутри. Неужели он специально возит ее в город? Неужели ему нравится смотреть, как она мучается? В конце концов вернувшись домой из Лондона, она молила о прощении, но всегда подозревала, что, по его мнению, она получила свое. Она слышала, как он тихо что-то бормочет себе под нос каждый раз, когда злится на нее. Она знала, что он о ней думает.
Элен судорожно сглотнула. Пора всерьез задуматься о переезде в Дублин. Отец, возможно, будет против, но так хочет мать. Ей двадцать девять, сколько можно жить с родителями? Если не навострить лыжи, она застрянет здесь навсегда. Если не свалить из этого дома, в конце концов она может убить собственного отца.
Клио
10 лет назад, июнь 2008-го
— Адам, экзамены я сдала, мне пятнадцать, ну какого хрена нельзя просто взять меня с собой!
Клио начинала злиться, не в силах выдумать более убедительные аргументы, уже готовая плакать, ругаться, клянчить все что угодно, черт возьми, лишь бы Адам вытащил ее из дома на день рождения Мики.
Последние две недели были сплошным кошмаром. Мать в конце концов разыскала Райана на сквоте в Вексфорде и почти убедила его вернуться домой. Но увидев, что снаружи в машине ждет отец, тот уперся. А потом Фрейзер вышел из машины и силой выволок Райана на улицу, где избил бы своего младшего до полусмерти, если бы не помешали Кэтлин и случайный прохожий.
С того дня мама практически не разговаривала с Фрейзером, и атмосфера в доме накалилась. Дело не ограничивалось ссорой с мужем, Клио чувствовала, что мать озабочена не только этим.
Кэтлин, которая боролась до последнего за каждого из них, наконец приняла тот факт, что ситуация с младшим сыном зашла в тупик. Она в силах заставить Райана вернуться домой и не в силах заставить мужа относиться к нему помягче. И невозможно поставить на паузу заботу об остальных детях.
Клио уже не могла все это выносить. Райан ее злил, отец бесил, а мать расстраивала. Вдобавок ко всему она знала, что из-за стресса серьезно подпортила результаты экзаменов на аттестат. Даже языки, которые всегда любила.
Адам вздохнул. Она знала, что он тоже расстроен. Экзамены у него закончились, но он признался младшей сестре, что, судя по всему, парочку завалил. Треволнения из-за Райана слишком сильно отвлекали даже его с его умением зубрить.
— Если я тебя возьму… — сказал он, и Клио прыгнула на него, обхватила руками и покрыла поцелуями его щеку.
Адам засмеялся и, поставив ее на ноги, с притворным отвращением вытер щеку.
Они стояли в саду, на спускавшемся к морю склоне, куда Адам любил приходить покурить. Здесь его не могли увидеть из дома родители, хотя ему уже исполнилось двадцать два и он даже больше не жил с ними.
— Если я тебя возьму, — продолжил он, — то под свою ответственность. Увижу, что пьешь — распну. Никакого секса, никаких наркотиков или чем там сейчас занимаются в пятнадцать лет. Пусть Райан станет тебе предостережением.
Клио драматически закатила глаза.
— Спэниш-Коув, — сказала она. — Веселее места не найдешь. Когда же я наконец свалю отсюда?!
— Жди своей очереди, малявка. Твоих старших сестер еще не выдали замуж, как сказала бы Джейн Остин. Вот, кстати, одна из них. Господи, Рокки Бальбоа — берегись.
На поднимающейся к дому дороге показалась Кэйт. Она завершала утреннюю пробежку, оставалось самое сложное: взбежать на холм.
— У нее, похоже, уже анорексия, — сказал Адам, качая головой. — Мало ей операций, что ли. Вот блин.
— Прекрасно она выглядит, — возразила Клио. Ей нравилась Кэйт: та всегда отдавала ей свою старую одежду и косметику. Теперь же Клио охотно брала эту одежду, в отличие от плащ-палаток, которые сестра носила до прошлого года.
— Кэйт! — позвал Адам.
Та остановилась и прошла шагом последние несколько метров, а потом наклонилась и уперлась руками в колени, тяжело дыша.
— Чертов подъем, — выдохнула она.
— Бегай свои десять тысяч под горку, а потом звони нам, мы тебя подберем. — засмеялся Адам.
— А смысл? — искренне удивилась Кэйт. — Господи, Адам, не дыми на меня. Райан уже выиграл пари, кто первый доведет папу курением, теперь можешь бросать.
— Райана нет, сказал Адам. — Доставать папу приходится мне.
Тем не менее он отвернулся с сигаретой в сторону.
— Хочешь пойти к Мики на вечеринку? — спросил он.
Кэйт нахмурилась.
— Шутишь? У тебя отстойные приятели, Адам. В последний раз Мики пытался меня щупать.
— Мне казалось, ты будешь рада вниманию. Иначе ради чего… — он обвел рукой вокруг нее, — все это, а?
— Все это ради меня. В общем, я все равно не могу. В понедельник утром выхожу на работу в отеле, так что буду приводить себя в порядок все выходные.
— Будешь стоять на ресепшене; папа до сих пор еще, блин, писает кипятком из-за твоей плебейской работы, — заметил Адам.
Кэйт фыркнула.
— Во-первых, я администратор, а во-вторых, уж кому как не папе радоваться, что я хочу сама всего добиваться