действовать в законных пределах. Не забудьте, что книги были вывезены Вами по требованию г-жи Леви. Если бы Вы оставили их в своей квартире или в помещении Института, то и то и другое вызвало бы ожесточенное нарекание. Основное предложение об основании Комитета «Агн[и] Й[оги]» шло отсюда, все мы и Вл[адимир] Ан[атольевич] являемся членами этого Комитета. Устав его не был написан, но все назначения шли отсюда. Леви стал президентом механически, г-жа Леви отсюда была назначена директором этого изд[ательства]. Отсюда же были утверждены членами Комитета чета Форманов и чета Флейшеров. Указано было, что в «А[гни] Й[оге]» все назначения, утверждения и предложения идут отсюда. Если же теперь явится необходимость создания нового Комитета и Издательства, то мы предлагаем название «Агни Пресс». Ведь, может быть, «Живая Этика» так или иначе инкорпорирована г-жою Леви. Также не забудьте, что для Обществ Друзей имени Р[ериха] отсюда были посланы бай-лоус[248]. На всякий случай пошлем Вам копию. Видим из Вашего письма, что Вы уже взяли регистрацию на «Ливинг Этикс»[249]. Таким образом, если это наименование не будет оспариваемо, то, конечно, сохраните его. Кроме Амр[иды] и Зейд[ель] можете войти все Вы. Мы уже писали о Сток[се] как о президенте, если это вполне отвечает его намерениям. Ведь трио его очень боялись и не хотели его допускать в Комитет. Немного беспокоит вопрос о названии «Ливинг Этикс». Ведь, как Вы помните, это название было разрешено г-же Леви для ее группы, изучавшей эти книги. Если она не регистрировала это название и отказалась от этих книг, то естественно, что и название это может перейти в иные руки. Пусть и об этом адвокаты знают.

Прекрасно, что адвокаты так твердо поняли всю нашу правоту в деле налогов. Действительно, с какой бы точки зрения ни посмотреть на это дело, во всяком случае окажется, что мы не должны были платить. Морис совершенно правильно пишет, что среди всяких поручений от Хорша Вам ничего не было дано касательно налогов. Если адвокаты считают нужным, пусть Франсис даст им аффидевит, что письмо, писанное ею и подписанное мною в 1928 году в Дарджилинге, как она знает, касалось каких-то технических подробностей. Мы-то, конечно, понимаем, что и эта выдумка Леви уже была изобретена для какого-то вредительства в будущем. Имейте на все справедливые, законные и сильные ответы. Ведь теперь мы вступили в новую фазу, когда на все их выпады мы должны отвечать определенно и твердо, чтобы нас не упрекнули в попустительстве и недосмотрах.

Вполне согласны с Зиной, что, если бы удалось вследствие гонений устроить ученический концерт в другом помещении и собрать как можно больше друзей, объяснив им истинную причину, вынудившую на такой шаг, это было бы прекрасным выступлением того же Крестового Похода. Вполне одобряем отчеты Зины по Школе. Следите за настроением Завадских — ведь у них бывают люди из колонии. Печально, если две газеты из наших трех дружественных запнулись. Вышлем Вам еще одну копию статьи «Примат Духа»[250]. Странно подумать, что темные силы до такой степени быстры и изворотливы, и яры, а положительные во многих случаях бездейственно только теплы. Всегда встает этот более чем странный вопрос, когда Вы начинаете сравнивать выступления тех и других. Если злые легко верят всему злому, то почему же добрые еще более того верят всяким наветам? И вообще, добрые ли они, эти верящие таким наветам? Помните, сколько нас обвиняли в каком-то большевизме. В то же время и Павлов, и Прокофьев, а теперь Билибин имеют открытый доступ в Москву, и никто из русской эмиграции им в вину этого не став[ит]. А теперь все иностранные газеты, включая и здешние, переполнены потрясающими похвалами всему московскому. Вот уж людская природа! Сердечно радуемся слышать, что учащиеся Школы и окончившие ее так готовы встать за правду! Этим они показывают, что их сердца не только молодые, но и живые. Вероятно, сейчас Вы читаете дошедшие дневники и репорты. Еще раз Вы понимаете все наши чрезвычайные усилия сохранить положение вещ[ей] до предельного срока. И Вы еще раз видите, насколько это было тяжко и трудно. [Эрнст] в своем письме говорит, что уже в 1920 году манускрипты были даны двум предательниц[ам]. Какая ложь! Ибо первые манускрипты-тетради прибыли в Амер[ику] лишь в 1925 году. Присла[ли] через Вл[адимира] Ан[атольевича] Шиб[аева] на хранение. Будьте тверды и победоносны.

Сердцем и духом всегда с Вами,

Е. и Н. Р.

Какая милая карточка Мор[иса] в детстве. Все мы долго любовались ею, и тогда уже лицо было преисполнено духовности.

65

Н. К. Рерих — К. Гартнер*

13 апреля 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Наш дорогой Друг!

Только что получили Ваше письмо от 25 марта, читаем с большой радостью. Были поистине глубоко тронуты и взволнованы, чувствуя, каким священным огнем наполнено Ваше сердце. Если к этому пламени добавить терпение, упорство и настойчивость, то можно осуществить по-настоящему великие дела.

Если Вы желаете основать свою галерею и Ваши надежные друзья готовы активно сотрудничать, то, без сомнения, все на пользу, потому что всегда надо прислушиваться к сердцу. В последнем письме я писал, что, может быть, стоит приобрести некоторый опыт и необходимые материалы и временно остаться в прежней галерее; однако, если местные условия таковы, что Вас тяготят эти старые связи, тогда Вы совершенно правы, начиная новое дело.

Мы вполне одобряем Ваш проект создания небольшой экспозиции современной живописи и отдела восточного искусства. При этом нет необходимости сразу закупать все для этого отдела, поскольку в Америке есть ряд фирм (таких, например, как универмаг Лесли ван Дузена «Пять и десять долларов»), с которыми можно договориться об отправке партий товаров. В Нью-Йорке есть несколько магазинов индийского искусства (один — внизу Пятой авеню), торгующих предметами искусства и ремесел, — г-н М. М. Лихтман наверняка должен знать о них. Такие небольшие вещицы хорошо продаются и привлекают множество покупателей. Красивая полка с хорошими книгами прекрасно дополнит художественный интерьер.

Г-н Лихтман просил г-жу Рерих прислать для Вас и для него уведомление о том, что написанные мною полотна являются ее собственностью и что мы даем Вам официальное разрешение продавать и выставлять их. Эти разрешения мы сегодня высылаем.

Для будущих отправок картин г-же Рерих необходимо знать точный адрес, по которому следует посылать ящики. Я прошу сделать это, принимая во внимание Ваше намерение открыть новую галерею. У нас есть печальный опыт, когда предмет, высланный отсюда в декабре, не прибыл в