Я быстро пересчитала своих питомцев по головам, чтобы убедиться, что дядя Стив не совершил очередной набег на птичник, пока я сидела в тюрьме. Насчитала сто сорок два страуса, включая Абигейл, которая что-то клевала около куста полыни позади амбара. Значит, все страусы имелись в наличии, но что-то все-таки определенно было не так. Продолжая осматривать загон, я нажала на рычаг элеватора, и зерно с характерным шелестом посыпалось в кормушку. Страусы пришли в движение.

Я равнодушно оглядела землю, уже не удивляясь отсутствию яиц. Это больше не имеет значения. Инспектор сбросил со счетов чертовы яйца одним росчерком ручки, и потому они уже не представляли проблемы. Сделка состоится, и пусть Джо Джаред сам разбирается, почему птицы не несутся.

Но одну починку надо было сделать немедленно. Я схватила в амбаре моток изоленты и принялась заматывать разрыв в трубе, на который обратил мое внимание инспектор. Получилось неаккуратно, и вода все-таки сочилась из-под ленты, но достаточное ее количество побежало в поилку. Несколько стоявших поблизости птиц опустили головы и стали пить.

Я выключила кран, и вдруг в нескольких метрах справа от меня один самец споткнулся и упал. Не сел, согнув ноги, как обычно делают страусы, а просто рухнул как подкошенный, подняв вокруг своего темного тела облако пыли. Я подбежала и присела рядом. Голова его на длинной шее завалилась на сторону. Он сонно моргал, и я заметила, что белки местами окрасились красным цветом. Он положил голову мне на колени и издал скорбный крик. Я подумала, что надо бежать в дом и звонить ветеринару, но у меня на глазах бедная птица прерывисто задышала и обмякла, и все ее пушистое тело застыло.

— Нет, — произнесла я.

У восточного края загона упала самка. Я вскочила и побежала к ней, и умирающий страус снова зашевелился, слабо крича мне вслед. Самка страдала от тех же симптомов.

— Нет-нет-нет-нет-нет, — повторяла я, беря ее голову в руки, но она не открывала глаз. Я осмотрела ее тело от клюва до хвоста, однако не нашла никаких травм или следов нападения.

Тогда я стала лихорадочно обыскивать загон, пытаясь найти объяснение тому, что сразу две птицы одновременно заболели таким странным недугом. Чутье подсказывало мне, что к этому как-то причастен дядя Стив, но в то же время мне хотелось надеяться, что я ошибаюсь и причина в чем-то другом.

Однако когда я обнаружила знакомые отпечатки ковбойских сапог гигантского размера, мои подозрения подтвердились. Двинувшись по следу в сторону небольшой дюны, я раздумывала, не прихватить ли с собой из амбара ружье. В ложбине между двумя песчаными холмами, довольно мелкой, чтобы человек мог включить здесь фонарь и остался незамеченным из дома, неизвестный потоптался около кучки мусора и направился к шоссе. Я оглядела пустыню, убедилась, что никого нет, и подошла ближе, чтобы изучить мусор.

Пять окурков, две раздавленные банки пива, наволочка и пустая банка из-под яда против грызунов. Я вывернула наволочку, и несколько гранул из люцерны полетели по ветру. Он отравил корм.

— Только не это!

Я бросилась к загону и протолкалась мимо птиц, собравшихся вокруг кормушки. Одной рукой защищаясь от страусов, которые норовили меня клюнуть, я присела рядом с большой емкостью и свободной рукой стала просеивать зерна между пальцами, избегая сердитых голодных клювов и высматривая маленькие зеленые гранулы, но ничего не находилось. Одна самка, возмущенная тем, что я мешаю ей завтракать, толкнула меня. Я пошатнулась и встала, чтобы не упасть. Птицы начали теснить меня, я бочком протиснулась сквозь толпу и оставила их насыщаться.

Стараясь успокоиться и мыслить логически, я заключила, что одной банки яда недостаточно, чтобы отравить всю стаю. Дядя Стив, видимо, накормил часть моих питомцев отдельно. Они любят люцерну. Он мог просто высыпать содержимое наволочки через забор и таким образом преподнести нескольким страусам отравленное угощение.

Я обошла стаю. Большинство птиц клевали зерна, но один самец и одна самка стояли как ошарашенные. Я подошла ближе и внимательно их рассмотрела. Когда закончилась еда, остальные страусы разошлись, но эти двое шатались, с трудом держась на ногах. Я приблизилась к самке и погладила ее по шее.

— Как ты себя чувствуешь, девочка?

Она заморгала, глядя на меня.

В этот миг самец тяжело рухнул на землю. Я подбежала к нему, подняла его голову с песка и положила себе на колени.

— Прости меня, — рыдая, произнесла я, страдая от своей беспомощности.

Самка, приросшая к месту около элеватора, не отрывала глаз от горизонта. Я сидела на земле рядом с упавшим самцом и наблюдала за ней.

— Нельзя было оставлять вас без присмотра, — сказала я. — Простите меня.

Наконец заторможенная самка повела крыльями и направилась к поилке. Она двигалась медленно, но крепко держалась на ногах. Когда она присоединилась к группе своих товарок около забора, из груди у меня вырвался вздох облегчения, но к этому времени самец рядом со мной уже испустил дух.

ГЛАВА 15

Я упала на землю, оплакивая погибших птиц, ненавидя дядю Стива и чувствуя свою безмерную вину. Обратись я к шерифу раньше, Стива бы арестовали и он бы не смог вернуться на ранчо. В смерти страусов виноват не кто иной, как я.

Я задержала руку на теле бездыханного самца. Он был все еще теплый, но напрасно я ждала, чтобы его грудная клетка стала вновь подниматься и опускаться. Он умер.

Тут мое внимание привлекло облако пыли в конце подъездной дороги. Я вскочила, испугавшись, что инспектор по какой-то причине вернулся, но это был белый седан Мэтта. Я рванулась к воротам загона. Если он знает, где дядя Стив, пусть скажет мне. На сей раз я обязательно позвоню шерифу и добавлю к списку обвинений еще одно, и преступника наконец арестуют.

Я со злостью толкнула засов, он легко подался, соскочил с петель и с глухим звуком упал на землю. Движимая силой инерции, я споткнулась и перенесла ногу через проем ворот, и в это время калитка повалилась. Поймав согнутой рукой одну перекладину, я попыталась восстановить равновесие, и изо рта у меня вырвалось трехэтажное ругательство. Привлеченные суматохой страусы приближались ко мне со всех сторон.

Мне удалось худо-бедно пристроить ворота на место, но их нечем было подпереть, чтобы они стояли прямо. В этот миг одна из птиц толкнула меня в спину, и я снова пошатнулась.

— Мэтт! — закричала я, услышав, как заглох мотор. — Твою мать!

Птицы