Никто не знал, что я танцевала здесь, пока не увидит.

И под всем этим макияжем, объемной прической и блестками, узнать меня было практически невозможно.

Не говоря уже о том, что большинство мужчин не смотрели мне в лицо.

Я закончила танец, приняла аплодисменты, как профессионал, с улыбкой на лице. Затем убрался нах*й оттуда, как обычно, помахав на прощание одному из поклонников, бросив взгляд через плечо, когда уходила со сцены с голой спиной, в изумрудно-зеленых трусиках со стразами, прижимая спереди веер.

Оказавшись за кулисами и вне поля зрения толпы, я побежала в гримерку.

Отбросив веера, схватила халат и накинула его, туго затянув пояс.

Затем принялась расхаживать по комнате.

Грей здесь.

Грей здесь!

Боже.

Боже!

Смогу ли я выйти на следующий танец?

Мне придется выйти на следующий танец.

Но там Грей.

И выглядел он потрясающе.

И взбешенным.

Почему он выглядел взбешенным?

Из-за чего ему злиться?

Ему, определенно, не из-за чего злиться.

Черт возьми, ему повезло, что я не спрыгнула со сцены и не поколотила его веером из перьев.

Он был мудаком, как и все мужики (кроме Лэша, но это по моему скудному опыту общения с геем, по словам же Лэша, среди геев встречались свои мудаки, в первую очередь, любовники, сворачивающие налево, прежде чем стать бывшими любовниками, так что не зависимо от мира, к которому вы принадлежали, мудаков хватало везде).

Я подошла к туалетному столику, взяла телефон и позвонила Бруту.

— Йоу! — ответил он, звуки клуба на заднем плане говорили о том, что, когда Брут не забирал меня и не отвозил домой, он работал вышибалой.

— Брут, детка, это Айви.

— Женщина, у меня высвечивается твое имя на определителе номера, тебе не нужно представляться каждый раз, когда ты мне звонишь.

Брут часто говорил это.

— И меня зовут не гребаный Брут.

Это он тоже часто говорил.

Как видите, Брут не был большим поклонником своего прозвища.

— Слушай, можешь после шоу забрать меня у заднего входа?

— Почему? — рявкнул он, насторожившись. Я просила его об этом только тогда, когда у меня возникало плохое предчувствие или мне в гримерку из зала прислали что-нибудь, отчего могло возникнуть плохое предчувствие.

Я научилась такое распознавать.

— Просто предчувствие, — ответила я.

— Будет сделано, Айви.

— Спасибо, милый, — прошептала я.

— Черт, сучка, ради тебя, что угодно, только шепни.

Брут был крутым парнем, мачо, телохранителем, водителем, вышибалой, но он был большим добряком.

— Пока, — сказала я.

— Пока, детка, — ответил он.

Я захлопнула телефон.

Сделала глубокий вдох.

Села за туалетный столик и приготовилась второй раз за ночь наносить макияж, это раздражало, но разные по цвету наряды требовали разный по цвету макияж.

И пока я его делала, надеялась, что не получу сообщения о том, что Грей хочет встретиться со мной.

Мне не следовало беспокоиться.

Никакого сообщения не последовало.

И во время второго танца столик Грея, Шима и Роана был пуст.

Глава 19

Трагедия

В дизайнерских босоножках на высоких каблуках, дизайнерских джинсах, милом дизайнерском топе, с большой, громоздкой, пугающе дорогой дизайнерской сумкой на плече я вышла через заднюю дверь клуба.

Черный «Линкольн» Лэша, на котором Брут возил не только меня, но иногда Лэша или VIP-гостей, с включенными фарами был припаркован в пяти футах от выхода, готовый к отъезду.

Стуча каблуками по асфальту я направилась к нему, а затем услышала безошибочно узнаваемый голос, произнесший:

— Айви.

Я остановилась как вкопанная.

Грей.

Дерьмо.

Дерьмо!

Я стиснула зубы, сглотнула, собралась с духом и повернулась.

Место позади меня было хорошо освещено. Там были камеры. Вышибалы часто выходили посмотреть, что, да как. Лэш относился к делу серьезно, ведь там парковались его девочки.

Здесь всегда было безопасно, но не сейчас.

Я видела его ясно.

Такой же высокий, широкоплечий и красивый, как и раньше.

— Грей, — поприветствовала я, запрокинув голову, когда он подошел ближе.

— Эй! Никаких контактов со звездой! — крикнул Брут, и я оглянулась через плечо, увидев, что он вышел из машины и направляется в нашу сторону.

— Все в порядке, малыш, он свой. Я его знаю. Он мой старый друг.

Брут остановился и уставился на меня. Он знал меня два года, что работал со мной. Считал, что я трахалась с Лэшем, и Лэш — мой единственный друг.

Он перевел взгляд на Грея, потом на меня, потом снова на Грея, и опять на меня.

Затем кивнул и крикнул:

— Ру, я в машине. Дай знать, если я буду тебе нужен. Я приглядываю за тобой.

— Спасибо, милый, — откликнулась я в ответ, наблюдая, как он идет к машине и, бросив на нас прощальный взгляд, устраивает свое большое тело за рулем.

Я снова посмотрела на Грея.

Его взгляд был прикован к машине, потом он перевел его на меня и пробормотал:

— Старый друг.

Толщи бетона, годы строительства, но лишь услышав его голос, он разрушил целые мили возведенных вокруг моего сердца стен.

— Выходные с парнями в Вегасе? — спросила я.

— Роан женится, — ответил он.

— Я ее знаю?

— Без понятия. Возможно. Если ты кого-то помнишь.

Я помнила всех в Мустанге, каждую проведенную там секунду, каждого человека, которого встречала, каждую чертову деталь.

Этого я ему не сказала.

— Значит, мальчишник в выходные?

— Да, — подтвердил Грей.

Я молчала.

Как люди это делали?

У меня был один парень, один любовник, так что я не сталкивалась с ними везде, куда бы ни шла. У меня не было никакого опыта в подобных вещах.

Неважно. Это была я, и может я и ожесточилась, но грубиянкой не была никогда.

— Хочешь, куда-нибудь сходим? Выпьем по бокальчику? Брут нас отвезет.

— Нет, Айви, я, бл*дь, не хочу никуда идти и не хочу выпить по бокальчику, мать его.

На это ушли все мои силы, но я не отступила. Нет. Я не сжала губы и не сглотнула из-за внезапной сухости, образовавшейся