покивала Ранис. — Нежить лучше с благословением, чем без!

— Чем? — ехидно оскалился я.

— Не знаю! Но точно лучше! — надулась Ранис, но хмыкнула. — Не знаю, Рарил. Я — не самая верная поклонница Трибунала, думаю временами даже перейти в паству Владыки Магнуса.

— А он это, разве не проделал дыру в виде Солнца, свалив… в смысле, покинув Нирн навсегда? — уточнил я, припомнив нудёж Анаса по космологии Нирна.

— Магнус всегда с нами, в заклинаниях магов и в согревающем дыхании солнца, — явно цитируя, важно огласила Ранис.

— Ну и х…орошо, — вовремя поправился я. — А к чему это мы с тобой?

— А-а-а… — задумалась Ранис, аж остановилась, помотала головой, просияла, вспомнив. — Да, если мы не будем нарушать покой усопших, даже не принадлежа к роду Норвейн, велика вероятность, что высшая нежить не проявит агрессии.

— Но не точно, — ехидствовал я.

— Конечно, не точно, явно же в гробнице сломались какие-то договоры-заклинания или заговоры! — аж топнула Ранис ногой. — Но постарайся не… — задумалась она, формулируя.

— В саркофагах, ища что-нибудь интересненькое, не копаться. И в урны с прахом не плевать, — с серьёзной мордой кивнул я.

— Да, — хихикнула Ранис. — И тогда, возможно, нам просто достаточно будет разрушить скелетов. Возможно — ходячих умертвий. Материальную нежить, а высшая не тронет, храня покой умерших. И да, это не точно, но зачем рисковать?

— Да незачем, — признал я. — Ладо, не очень-то и хотелось. И вообще, нанимателю обчищенная усыпальница может не понравиться. Наниматели — они такие, со странными пожеланиями и не жизненными фантазиями, — задумчиво протянул я.

Тем временем мы вышли к этакому болотцу, начав его огибать. Идём мы идём, я аж вперёд героически вышел, и тут… как я не обделался — не знаю. Выскакивает из мирного такого, с зелёной и яркой ряской и водорослями, с, понимаешь, лилиями какими-то там симпотными и удачно маскирующими запах болота приятным ароматом. В общем, из мирного, небольшого и в чём-то даже симпатичного болотца лютый, грязный, страхолюдный НЕХ! И выпрыгивает, явно имея мою вкусную и питательную персону в виду! Здоровый, как сволочь, метра два с хвостом длиной, под два в холке. С четырьмя многосуставчатыми лапами, с ЛЮТЕЙШИМИ жвалами, метрового размаха! И ещё рогом каким-то подлючим, длиннющим и не симпатичным, типа как у всяких жуков-носорогов, но метра полтора длиной! Рог со жвалами перевешивать должны, и НЕХ этот просто обязан землю своими рогами-жвалами пахать. А он хамски свои долги игнорирует и не пашет! Буркалами противными и круглыми на ниточках на меня пырится, жвалами щёлкает и рогом водит.

Я аж споткнулся, на жопу брякнулся (скорее всего, это меня от жевания и бодания НЕХа и спасло), весьма удачно сбив идущую за мной Ранис с ног. И с грозным писком (чего пищал — не помню, но грозно точно) стал форсированно вспоминать изученное у Анаса и опробованное мной. Тварь на огненные стрелы не особо отреагировала, будучи мокрой и покрытой проглядывающим сквозь грязь и ил хитином зелёного цвета. Но вот молнии её потрахивали вполне эффективно, так что я, всё так же, сидя, устроил электрический стул. Твари электрический, мне — стул.

НЕХ подёргался-подёргался, да и помер, пустив промеж своих лютых жвал поток крови. На удивление — красной.

— И так будет с каждым, кто покусится на мое всё! — грозно, дрожащим от праведного гнева голосёнком, пропищал я.

И даже не матерился в девяносто девять этажей, как первое время появления НЕХа! Обернулся — Ранис на земле лежит, калачиком свернулась, трясётся. Я в первый момент перепугался — ну, толкнул неудачно на какой-нибудь гвоздь растительного или минерального типа. Или как-то умудрился, с перепугу, не только НЕХа поджаривать, но и Ранис. Но, приглядевшись, с некоторым возмущением отметил, что магичка наглым образом ржёт.

— И не соблаговолит ли многомудрая Вызывающая Ранис просветить своего скромного клиента, чего это ей изволится так бурно веселиться? — поднимаясь на ноги ядовито осведомился я.

— Хи-хи-хи… Соблаговолит, Рарил… хи-хи-хи! Ты… хи-хи, молодец! Ой не могу, хи-хи-хи! — ржала она. — “Прожарю твою еб…ную требуху, омерзительное злостное болотное ху…ло, чтоб знало, как честных данмеров пугать!” — подхихиковая процитировала она один из моих праведно-гневных писков.

— Ну да, не хрен, потому что, — ответил я. — Ранис, поднимайся давай. И объясни, что ты рж… смеёшься-то? И не говори, что я какое-то безобидное травоядное запинал! Не бывает таких лютых жвал у травоядных, да и вообще — агрессивное оно!

— Агрессивное, агрессивное… кладку защищала, ухи-хи-хи! Нам отойти на пару метров назад надо было, хи-хи!

— Эммм… мдя?

— Угу. А ты же на Вварденфелле недавно, не видел никс-гончих, — поднимаясь на ноги улыбалась Ранис.

— Не видел, — признал я, смутно припоминая что-то такое в игрушке, но эта тварюга была гораздо здоровее, противнее и стрёмнее пиксельной!

Хотя похожа, да. Но всё равно — они нападали вроде как… И вообще — нехрен так выскакивать, с таким стрёмным рылом, окончательно уверился я в своей правоте.

— Ну вообще — они, бывает, нападают, — успокоившись чистилась каким-то колдунством Ранис. — Но в болотах — выводят потомство, далеко от него не отходят. Так что достаточно было просто отойти.

— Не знал. И этот Н…икс-гончий сам виноват!

— Реакция у тебя хорошая, правильная. Не зная гончих — и вправду страшновато, да и выскочила она неожиданно. И ты обо мне позаботился, — улыбнулась девчонка, тут же нахмурившись. — Только, Рарил. Я — маг. Сильнее тебя, — надулась Ранис. — Так что не надо меня отталкивать или что-то такое. Хотя приятно, — потемнела щеками она и стрельнула глазами. — А ещё: мясо никс-гончих — изысканный деликатес, — аж облизнулась, улыбнувшись, она. — Так что ужин у нас будет пиром.

А пока девчонка добывала мясо этой страхолюдины каким-то колдовством, я робко надеялся, что деликатес не слишком “изысканный”. А то вот на что я неприхотлив, но всякую тухлятину с мушиными личинками как-то жрать не очень охота, как и живых устриц.

Но вскоре гончая была разворочена, какие-то особо вкусные куски завернулись в листья окрестных диковатых деревьев, а мы продолжили путь. И через четверть часа, отдалившись от болотца, замерли на опушке перед холмом. В самом холме, каменном, была этакая полукруглая пещера-навес, в данмерском стиле, а пещеру перекрывали каменные ворота, в