А поезд набирал ходу. По сторонам замелькали приглушенные огни.

Проводник, поднявшийся в тамбур соседнего вагона, громко вздохнув, закашлялся:

— Эх!.. Кха… кха…

Он был совсем близко от беглецов. Стоило ему пройти в соседний вагон, и он обнаружил бы их, лежавших под ногами. Но проводник, даже не глянув в их сторону, прошел в вагон.

Прыгать было уже поздно — поезд уже набрал большую скорость. Было темно, шел смешанный с дождем снег.

— Мы оказались в ловушке, — сказал Великанов. — Кто знает, куда мы катим?

— Сейчас я спрошу его.

— Спятил, что ли?

— А что? Он один. Что он может нам сделать?

— Может остановить поезд стопкраном.

Великанов был прав. Конечно, если проводник захочет, он найдет способ поднять тревогу. И все-таки надо было узнать, куда они едут. Проводник останавливает поезд только в самом крайнем случае. Это, может быть, даже на пользу, — воспользовавшись темнотой, они скроются.

Гарник стоял на своем: надо спросить проводника. Он поднялся.

— Ты подожди здесь.

Пройдя в тамбур следующего вагона, он постучал в дверь.

— Кто там? — окликнул проводник.

— Разрешите…

Проводник открыл дверь и надрывно закашлял.

— Я ужасно простужен… Кха, кха, кха… Пожалуйста, слушаю вас. Вы откуда? Что-то я не видел вас. Заходите, там ветер!

Едва мерцал синий свет фонаря, поставленного на пол. Видимо, по акценту Гарника проводник понял, что имеет дело не с немцем, и осветил фонарем его лицо.

— Вы негр? — удивленно спросил он.

— Нет, армянин.

— Ах, армянин! Но что-то уж очень черны. У нас тоже есть армяне… кха, кха, кха…

Гарник напряженно ждал, когда проводник перестанет кашлять, чтобы продолжить разговор.

— Вы сказали, у вас много армян?

— Да, конечно. Впрочем, немного. Я случайно узнал про них. Однажды одному из моих приятелей нужно было заказать пригласительные билеты. Сказали, в типографии Мхитарянов быстро отпечатают. Большая типография, в монастыре находится. Я был там.

— Мхитаряны? — переспросил Гарник.

О Мхитарянах он слыхал не раз. Дядя показывал ему словарь Айказьяна, изданный в 1749 году, — в старом кожаном переплете. Там была помещена карта. Гарник заинтересовался ею. Обнаружив в ней неточности, посмеялся над составителями. Но дядя его одернул: «Не смейся! Двести лет тому назад географы не могли сделать больше этого. Мало таких народов, у которых двести лет назад были такие словари. Мхитаряны в Венеции сделали большое дело…»

Венеция, как это знал Гарник, находится в Италии. А разговаривающий с ним проводник был немцем. Так скоро они не могли оказаться в Италии. Он спросил проводника:

— Вы о каких Мхитарянах говорите?

— О наших, венских, Мхитарянах. А разве есть другие?

Не дожидаясь, пока проводник начнет дальнейшие расспросы, Гарник решил пойти на откровенность:

— Нас тут двое. Мы сошли с другого поезда. Хотели пройти через ваш вагон. Но поезд тронулся, не успели. И вот не знаем, куда едем.

— Ах, вот что! — воскликнул немец. — Едем в Инсбрук. Утром будем там.

— А вы разве не в Вене живете?

— Жил в Вене, но год назад остался без работы и переехал к сестре в Инсбрук. Австрия — маленькая страна, а население большое, найти работу трудно.

Загадка прояснилась: вместо Швейцарии они едут в Австрию. Но ведь это та же Германия! Расширение своих границ Гитлер начал с Австрии. Он уничтожил ее самостоятельность, сделал страну областью немецкого райха. Гарник отлично знал это. Его охватило полное отчаяние. Напрасны были все их усилия. Что они будут делать в Австрии? Они попадут в совершенно незнакомую среду. С первого взгляда люди заинтересуются ими. Конечно, заинтересуется и полиция.

Проводник с интересом разглядывал ночного гостя. Потом спросил:

— А где товарищ? Ведь там холодно, пусть зайдет.

— Сейчас позову.

Гарник привел Великанова. Его лицо было таким же черным от угольной пыли.

— Он тоже армянин? — поинтересовался проводник.

— Да, армянин. Мы из Турции. — Чтобы это прозвучало достовернее, он добавил: — Все армяне, живущие в Европе, из Турции. Венские Мхитаряны тоже. Из вашего Инсбрука как к ним проехать?

— В Вену? На поезде можно, на автомобиле. А как жизнь в Турции? Продовольствие есть?

Гарник с детства не привык лгать, но здесь нельзя было иначе.

— Мы уже давно оттуда, — придумывал он. — Были в Греции, потом в Болгарии… Сейчас возвращаемся из Саара. Где дают работу, там и живем. Тут недалеко на станции разгружали уголь, вот и почернели — даже не было времени умыться.

Помолчали.

Проводник задумался. Ему, видимо, было трудно понять, почему люди, бежавшие из Турции, попали в Грецию, в Болгарию, в Саар. Наконец, заметив, что Великанов ощупывает свою ногу, спросил:

— Что с вами?

— Нога болит… большой палец…

— Отморозили? Очень плохо!..

Он повернул фонарь, и синий свет упал на дырявый башмак.

— Ой-ой-ой! — покачал головой немец. — В такой обуви, конечно, отморозишь. Надо перевязать. Вот у меня тут аптечка, возьмите, что надо… Прошлый раз трое таких же парней, как и вы, сели в открытый вагон, — один был болен, совсем замучился, пока добрались до места. Они бежали из лагеря. Двое были русские, другой такой же черный, как вы. Рассказывали, что находились в лагере, где делают опыты над людьми. Сделают укол, и здорового человека начинает лихорадить. Говорили, что многие не выдерживают, умирают. Одному из них сделали укол, его трясло всю дорогу. Я проводил их из Инсбрука.

— Куда же поехали они? — спросил Гарник.

— Не знаю. Отправил их в Вену, а оттуда они должны были идти на восток. Хорошие ребята!..

— Мы тоже вам заплатим, если вы поможете добраться до Вены.

— За деньги не помогают, молодой человек! Люди должны помогать друг другу. Сейчас добро отступило под натиском зла. Но оно должно победить и победит. Эта бойня кончится, и мир снова воцарится на земле. Что для этого нужно? А нужно, чтобы люди смирили зверя, который живет в каждом из нас. Только тогда наступит в мире гармония.

Беглецы молча выслушали эту проповедь. Видимо, проводник не остерегался их по той причине, что оба они были иностранцами.

А проводник, видя, что ему не возражают, продолжал с увлечением:

— Настоящие социалисты никогда не стояли за порабощение одного народа другим. Что отсюда получается? Снова неравенство, снова война. Так человеческое общество не создается. Надо помогать друг другу! Вот, к примеру, мой приятель, пенсионер, пожаловался: «Нечего есть! В следующий раз, Гюст, привези хоть свеклы». И я обещал… и сделаю это.

— Вы, видно, очень добрый человек, господин Гюст! — решил завоевать его сердце Гарник.

— А почему? Я прислушиваюсь к голосу собственной совести. Вот что!.. Человеку, если он в беде, надо помочь. Да…

— Вы