Честно говоря, президент и сам был не против задать основательную трепку Сталину. Это вполне отвечало его мыслям и чаяниям, но, несмотря на все это, Трумэн не торопился объявить войну Советскому Союзу. И чем больше давили на него в этом вопросе, тем сильнее он упирался всеми четырьмя конечностями.

И дело было совсем не в его трусости или нерешительности. Просто пробыв три месяца на посту президента, Трумэн стал ощущать всю тяжесть ответственности за принимаемые им решения. Убежденность в том, что разговаривать с собеседником лучше всего с кольтом 45-го калибра осталась, но бесследно прошла легкость в готовности его применить.

Одновременно с этим у Трумэна произошла переоценка силы американской армии и возможностей советских войск. Внимательно вчитываясь в донесения из охваченной огнем Германии, он уже перестал считать русских солдат «азиатской бандой», привыкшей одерживать победы благодаря своей численности, кладя семерых своих солдат за одного солдата противника. Быстрый разгром британцев на деле показал американскому президенту, что он недооценил силы и возможности своего противника в борьбе за мировое господство.

Вместе с этим пришло осознание, что, несмотря на всю свою силу и мощь, «самая лучшая армия в мире» тоже не свободна от проблем. С ней также случаются неудачи, возникают конфузы и настигают откровенные провалы. И если ранее управитель Америки считал, что это единичные случаи, то теперь его мнение несколько изменилось.

Была переоценена им и роль Сталина. Теперь он не представал в представлении Трумэна злобным кровавым диктатором, привыкшим добиваться своей цели казнями и репрессиями. Американский президент отдал должное его уму и предприимчивости, благодаря которым была создана крепкая когорта военачальников и администраторов исполнителей.

Однако свершившаяся с Трумэном метаморфоза нисколько не повлияла на его решимость сделать Америку мировым гегемоном. Ради этого он по-прежнему был готов пролить море крови и загубить миллионы людских жизней. Менялись лишь формы исполнения этого намерения.

Горько оплакав постигшую его неудачу, Трумэн принялся срочно искать возможность для реванша, и очень скоро нашел ее в лице генерала Гровса. Для этого ему понадобилось чуть более двух часов. Ровно столько, чтобы выставить из своего кабинета опозорившихся военных и вызвать к себе по телефону руководителя атомным проектом.

– Наши надежды, что «ковровые» бомбовые удары смогут остановить Сталина, провалились. Эти штабные умники полностью запороли порученное им важное дело и надеялись скрыть это, при помощи громких рапортов и пустых обещаний, – начал жаловаться Гровсу президент, едва тот перешагнул порог его кабинета.

– Кого они пытались обмануть?! Меня, отставного военного, который лучше их всех разбирается в военном деле, поскольку видел войну напрямую из окопа, а не из окна министерского кабинета! Я приказал генералу Маршаллу создать специальную комиссию для расследования большого числа не боевых потерь нашей авиации и непристойного поведения пилотов. Пусть самым тщательным образом разберется со этими безобразиями и сурово накажет всех виновных. Всех, без исключения. Этих теневых приспешников Сталина! – Трумэн мстительно постучал костяшками пальцев по столу, но при этом явно переусердствовал. Гримаса боли исказила его лицо, и поток угроз в адрес бездарных генералов прервался сам собой. Некоторое время президент баюкал ушибленные пальцы, гневно блистая стеклами очков. Затем успокоился и продолжил излагать свою мысль.

– Но нам некогда ждать, пока свершится правосудие. Положение английских войск в северной Германии – безнадежно. Не сегодня-завтра британский фронт рухнет, и Сталин приберет к рукам весь британский оккупационный сектор и четверть Европы в придачу, а затем примется и за нас. Я бы на месте Сталина так и поступил бы, – честно признался собеседнику Трумэн. – Генерал Эйзенхауэр считает, что открытый военный конфликт с русскими сегодня выгоден больше Сталину, чем нам. При нынешнем расположении наших войск мы можем лишиться части их, и тогда нас ждет судьба англичан, которых Сталин разбил по частям. Айк предлагает отвести наши войска из Саксонии и занять более выгодные позиции для отражения нападения русских. И я с ним согласен. Мною уже отдан приказ, и с завтрашнего дня мы начнем отвод наших войск, как бы тяжело нам ни было.

Стоя перед генералом, Трумэн блистал познаниями тактики и стратегии, но при этом скромно умалчивал о своей неблаговидной роли в разгроме англичан.

– Для передислокации войск нужно время. По заверению Эйзенхауэра, это займет никак не менее двух недель. Две долгие нескончаемые недели позора, ради того, чтобы создать мощный кулак для отражения нападения врага. Пользуясь нашим невмешательством, Сталин, несомненно, попытается максимально расширить зону своего влияния в Европе, но это будет его последний успех. Ибо по завершению всех приготовлений я решил применить против русских атомную бомбу! – торжественно возвестил Трумэн, важно потрясая поднятыми вверх двумя пальцами руки. Тщательно репетируя позы перед зеркалом, американский президент посчитал, что так он будет больше походить на божьего апостола во время проповеди пастве.

– Господь любит нас и потому вручил нам в руки это страшное оружие. С его помощью мы сокрушим всех врагов Соединенных Штатов. Да, первоначально мы планировали сбросить ее на японцев, но обстоятельства переменились, и теперь наша цель Россия. Сейчас атомное оружие единственное средство, способное основательно встряхнуть дядю Джо и заставить его считаться с нашими интересами. Как у нас обстоит дело с операцией «Возмездие»? – властно спросил Трумэн у Гровса, и тот, проворно подскочив со стула, стал докладывать президенту, не заглядывая в блокнот.

– На данный момент в нашем распоряжении имеются только два атомных заряда, пригодных для использования против врага, господин президент. Еще один заряд, по словам ученых, будет изготовлен к началу сентября и два заряда к концу года. Для нанесения максимального ущерба противнику, по рекомендации специалистов, атомный заряд должен быть сброшен на парашюте и подорван в воздухе. Единственным средством, позволяющим произвести доставку атомного заряда на дальнее расстояние, является стратегический бомбардировщик В-29 «Суперкрепость». Для выполнения этой задачи генералом Спаатсом создана специальная 509-я авиационная группа. Поскольку ранее планировалось сбросить заряд на Японию, сейчас группа находится на острове Тиниан. Однако если будет отдан приказ, она немедленно начнет перебазирование в Англию на нашу авиабазу в Кенте.

– Прекрасно, Гровс! Скажите, атомные заряды вы намерены перевезти из Невады на этих же самолетах или их повезут отдельно?

– Ради избежания всяких непредвиденных обстоятельств, я бы настойчиво рекомендовал производить перевозку зарядов на транспортном самолете.

– Это займет больше времени и увеличит риск при транспортировке, – не согласился Трумэн, но увидев взгляд Гровса, согласился с ним: – Хотя вы правы. Мы еще очень мало знаем об этом оружии. Поэтому не будем складывать все яйца в одну корзину.

– Благодарю вас, господин президент. Теперь нам нужно выяснить, по каким городам России мы будем наносить свой первый удар. По Москве?