Срываюсь, луплю по рулю и ору во весь голос непотребным матом. Маша из-за меня в руках бандитов. Я должен был найти предателя раньше, догадаться после первого покушения. Как ее спасти? Позвонить, запугать, приказать? Это не выход. Бандиты убьют Машу и смоются. Пока не прошло два часа, Маша жива. Это сейчас главное. Надо успеть. И я жму на газ.

Чтобы не зациклится на ужасном звоню Алене в Луганск с телефона Шмеля. Аппарат автоматически подключен к автомобилю через громкую связь.

Входящий номер записан у Алены, как Руслан Николаевич Краско, и заведующая цехом удивляется спросонья:

– Здравствуйте, Руслан Николаевич.

– Доброй ночи, Алена Анатольевна! Это Контуженый.

– Ты?! – еще больше удивляется Алена. – Что-то случилось?

Женщины предчувствуют неладное, но я сохраняю бодрый тон:

– Встретился с Русиком благодаря твоей помощи. Славно пообщались, многое вспомнили.

Я слышу, как женщина мнет одеяло, садится в постели и поправляет волосы. В голосе заинтересованность:

– Что ж, хорошо. Я рада.

– Сейчас еще больше обрадую. Руслан Николаевич решил передать завод под управление трудового коллектива. А сам возвращается на фронт. Сказал, так принято в народных республиках.

– Неожиданно.

– Медали мало, хочет орден. Он вышлет тебе документы на завод. И верит, что ты справишься.

– Я?

– Ты лучшая! Руководи, пока он не вернется.

Алена смущена:

– А почему Руслан Николаевич сам не звонит?

– Расчувствовался от нашей встречи, выпил, собирает вещи. Дал мне кучу денег, чтобы закупить квадрокоптеры, тепловизоры, приборы ночного видения и прицелы. Всем жертвует для победы.

– А он не передумает?

– Не волнуйся. Я позаботился.

Но Алену что-то смущает:

– Ночь. Неожиданный звонок с чужого телефона… Никита, это правда?

Я отвечаю искренне:

– Поверь, Руслан и его отец хотели бы, чтобы завод, если с ними что-то случится, приносил пользу народу.

На этот раз я говорю про настоящих Руслана и Николая Краско. Говорю о них в прошедшем времени, но Алена, к счастью, этого не замечает. Она верит мне. И я верю, что ничего не выдумал. Так было бы, будь их воля.

– Никита, а ты приедешь… на завод? – спрашивает Алена.

– Не могу. Важное дело.

– Очень важное?

Как тут ответить? Любое сравнение будет недостаточным.

– Самое-самое, – выдыхаю я.

Свет фар выхватывает информационный знак с надписью «Дальск». Я в родном городе. Теперь уже не могу думать ни о чем, кроме спасения Маши. Проскакиваю перекрестки, не обращая внимания на светофоры.

Губы шепчут:

– Потерпи. Я рядом. Я скоро буду.

Значок на передней панели показывает, что телефонная связь еще работает. Алена слышит мои слова, но не переспрашивает и не задает вопросов. Она отключает связь.

Я подъезжаю к железнодорожной станции. На часах 03:45. Условное время просрочено на пятнадцать минут. Мессенджер в телефоне Шмеля сообщает о входящем видеозвонке. Бандиты не дождались звонка заказчика и сами выходят на связь.

Я сбрасываю звонок и набиваю сообщение: «На встрече. Перезвоню». И бегу к паровозу. В голове стучит: какая встреча посередине ночи? Неважно! Пусть бандиты тоже голову ломают. Лишь бы выиграть драгоценные минуты.

Я подбегаю к тупиковой ветке, где стоит паровоз «Победа». Вижу красную звезду в белом круге на носовой части и перехожу на шаг, чтобы не выдать себя и успокоить сердцебиение. Подкрадываюсь к переднему колесу провоза и замираю.

Окно в будке машиниста сдвинуто. Бандит-крепыш курит около приоткрытой створки и говорит другому:

– Какая, на хрен, встреча. Звони еще раз.

– До этого было занято, решал вопросы, наверное. Он деловой, сейчас сам перезвонит.

– Не нравится мне это.

– Пять минут подождем.

– Три! Не позвонит, душим девку и сваливаем. Таков был уговор.

Я делаю два вывода. Маша жива – я успел. И второй – у меня всего три минуты, чтобы ее спасти.

Как это сделать? Подниматься напрямик к двум бандитам самоубийство. Меня услышат и заметят. Киллеры находятся за преградой, а я на виду. У них Маша, они загородятся ею, и я проиграю окончательно. Второго шанса не будет. Нужно застать их врасплох. Как?

Я слышу нарастающий гул товарного состава. Поезд пройдет по одному из соседних путей, и я понимаю, что могу предпринять. У переднего колеса есть лестница к паровому котлу. Под шум проходящего товарняка я поднимаюсь по железной лестнице, взбираюсь на цилиндрический паровой котел, переползаю с него на топку, а с топки на крышу будки машиниста. Перевожу дух, полдела сделано – я над головами бандитов.

Дальше самое опасное. Я свешиваюсь головой вниз с покатой крыши к открытому окну. Если податься еще немного вперед, я смогу заглянуть в будку, просунуть руку в окно и выстрелить. Цели две, стрелять надо быстро и точно, и так, чтобы не зацепить Машу.

Сползаю ниже, держусь обеими руками за гладкую крышу и чувствую, если отпущу одну руку, могу упасть. Но выбора нет. Отцепляю руку и вытаскиваю пистолет.

Товарный состав проходит мимо, гул удаляется и в наступившей тишине я слышу нервный приказ крепыша:

– Три минуты прошло. Кончай девку!

Внутри какой-то шум, женский стон и умоляющий голос:

– Нет. Не надо. Прошу…

Это Маша. Моя бедная истерзанная Маша.

В груди вскипает негодование. Я уже не опасаюсь грохнуться с крыши, только бы спасти девушку.

Крепыш высовывается из окна, чтобы проверить обстановку. Передо мной его макушка, и я не колеблясь спускаю курок.

Выстрел! Голова бандита дергается, как от удара, тело заваливается внутрь. Крик Маши, возглас другого бандита, я резко свешиваюсь в окно и стреляю в темную фигуру. Попал или нет, разглядеть не успеваю, потому что теряю равновесие и сваливаюсь с крыши.

Удар о насыпь сотрясает грудную клетку и прерывает дыхание. Новые переломы ребер? Черт с ними, приспособлюсь. Только бы остались целы руки-ноги. Выдыхаю, слышу невнятную ругань бандита. Он жив, ворочается, я его только ранил. Нужно срочно подняться в рубку и добить.

Руки шевелятся, ноги тоже, а боль от ушибов не в счет. Встаю на ноги, цепляюсь за поручни, поднимаюсь по крутой лесенке. Уже на второй ступеньке доходит, что пистолет я выронил при падении. Смотрю под колеса – оружия нет. Правая рука ноет – я ударился ею о край окна, и пистолет отлетел в будку. Хлопаю себя по карманам – пусто! Второй ствол я забыл в машине.

Да что ж такое! Я безоружен. Но останавливаться нельзя, упрямо топаю по железным ступеням.

Из будки доносятся угрозы бандита и голос Маши. Он матерится и грозится убить, а она кричит от отчаяния.

Выстрел! Крик обрывается. Тишина.

Ужас парализует сознание: я не