Инна смотрела на нее, как на старшую. Лере не хотелось быть главной, она тоже предпочла бы, чтобы кто-нибудь сейчас решал за нее. Кто-нибудь надежный и умный.

И неожиданно она с тоской подумала о Глебе.

Дома Бориса не оказалось.

* * *

Звонок с незнакомого номера раздался, когда Петр снова тронул машину. Звонок испугал.

Петр вновь съехал на обочину и решился – ответил, а услышав голос отца, с облегчением откинулся на сиденье.

– Сейчас пришлю тебе видео, – зло сказал отец. – Посмотри, кто там…

– Потом! – перебил Петр. – Приезжай на дачу! Немедленно! Ты мне очень нужен!

– Ты на даче?

– Еду. Стою перед строительным магазином. Папа! Он со мной…

Никто бы его сейчас не понял. Только папа.

– Он… жив?

У него самый лучший отец на свете.

– Он в багажнике, – не стал уточнять Петр.

– Прямо за строительным поворачивай направо. Там есть дорога. Проедешь с километр и въезжай в лес! Быстро!

Папа прав. На даче нельзя появляться, соседи могут заметить что-нибудь ненужное.

– Жди меня! Действуй… по обстановке.

И опять папа был прав. Нельзя маячить на трассе.

Петр медленно поехал вперед, за магазином повернул. Ровная узкая дорога вилась среди подступающих деревьев.

Очень похожая дорога была у ресторана, в котором начальник цеха в свой последний вечер ждал Вахрушина.

Фляжку с дорогим коньяком Петр вручил Николаичу в обед, когда цех опустел.

– Узнал, что у вас недавно был день рождения, – улыбнулся Петр. – Вот… Подарок от меня.

Николаич поблагодарил, покрутил фляжку и сунул в сумку.

Эсэмэс якобы от Вахрушина Петр отправил начальнику цеха чуть позже, когда ехал с завода в московский офис.

О том, что Николаич несколько раз встречался с Вахрушиным в этом ресторане, Петр знал. И Николаич упоминал, и сам однажды их видел. Давно, еще когда наблюдал за своими партнерами. Петр долго за ними приглядывал.

Ждал опасности от них, а она пришла с другой стороны.

В паре километров от ресторана находился лесной массив, по подмосковным меркам, большой.

В лес уходила заросшая дорога. Петр аккуратно съехал с трассы.

Желающих гулять по лесу вдоль шоссе и в грибную пору мало, сейчас и вовсе не должно быть.

Он углубился метров на пятьсот, заметил подходящую поляну, свернул на нее и остановился.

Преодолевая брезгливость и отвращение, заглянул в багажник. Подумал, может, вытащить Борьку и спрятать в кустах, но не стал. В багажнике тело укрыто надежнее.

Садиться в машину, где за спиной не то мертвое тело, не то полутруп, было противно, и Петр опустился на траву, привалившись спиной к стволу сосны.

Пахло мхом, влажной древесиной. Черные муравьи ползли мимо кроссовки по своим насекомьим делам.

Все началось, когда Петр впервые заметил, что у Николаича подозрительно блестят глаза.

Нет, пожалуй, не началось, окончательно сложилось.

За пару недель до этого Петр узнал, что Вовка Братеев не вернулся из очередной горячей точки. То есть вернулся двухсотым грузом.

Петр тогда достал с полки томик фантастики и посмотрел на Вовкины каракули. Электронный адрес был написан вполне разборчиво.

Кроме Вовки связать Петра с потенциальными покупателями не мог никто. Анонимно написать им казалось делом безопасным.

Пожалуй, в тот момент Петр уже знал, что напишет.

– Сергей Николаич, – позвал Петр начальника цеха к себе в закуток.

Николаич устало опустился на стул.

– Что-нибудь случилось? – участливо спросил Петр.

Он не притворялся, демонстрируя заботу, начальник цеха ему нравился.

Николаич молчал. От него отчетливо пахло спиртным.

– Больше такого не будет, – наконец выдавил Николаич.

– Надеюсь, – отмахнулся Петр. – Что случилось-то?

Старик опять не отвечал.

– Идите домой. – Петр махнул рукой. – Идите, не нужно тут маячить.

О том, чтобы терпеть на заводе пьяниц, не могло быть и речи.

И тогда Николаич беззвучно заплакал.

У его жены нашли рак. Потом оказалось, что диагноз не так уж и страшен, жену прооперировали и вылечили, но тогда и Николаичу и Петру казалось, что выхода нет.

Денег на то, чтобы отправить жену лечиться за границей, у начальника цеха не имелось. И у Петра их не было.

Тогда он и написал покупателям.

Когда отправлял с помощью Вахрушина первую партию, сомневался, что покупатели честно расплатятся, но они не подвели.

Шум трассы до него не доносился. Слышен был только тихий шелест свежих майских листьев.

Позвонил папа. Петр уточнил, где находится.

Отец подъехал на незнакомой машине. В первый момент Петр испугался, что едет чужой, растерялся от мгновенно накатившего страха и, только узнав отца, почувствовал, что может нормально дышать. Он тяжело поднялся с травы и неожиданно обнял папу. Вообще-то это у них не было принято.

Отец молча подошел к «Киа» Петра, заглянул в багажник и тут же его закрыл.

– Живой? – спросил Петр.

Отец мрачно кивнул, достал телефон и сунул Петру. На экране были фотографии.

– Одна, насколько я понимаю, его жена. Кто вторая?

Петр, еще когда рассказывал отцу о своих проблемах, хотел поискать в соцсетях фотографии и Бориса, и его жены, но отец тогда его прервал. Собирать информацию папа предпочитал сам.

На экране телефона Леру и Инну было видно хорошо, но Петр раздвинул пальцами экран, увеличивая изображение.

Лера и Инна испуганно озирались, топчась около машины Леры.

Петр вопросительно посмотрел на папу.

– Они пытались за мной следить, – усмехнулся отец.

– Как они могли узнать? – поразился Петр.

Даже он не знал, где и когда отец раздобыл серый джип «Фиат».

– Вот и мне интересно, как они могли узнать, – фыркнул папа. – Кто вторая?

Петр помолчал и с тоской доложил:

– Моя девушка.

Петр вернул отцу телефон и поймал себя на том, что думает о Лере как уже о мертвой.

Оставить ее в живых теперь было совершенно невозможно.

Думать о Лере как о мертвой было больно. Но еще мучительнее было думать о том, что может произойти с ним самим.

– Папа, они меня вычислят! – просипел Петр. Шептать в лесу не было необходимости, но у Петра неожиданно сел голос.