Отыскав его в кабинете, я  застал мужчину за разборкой каких-то бумаг, от которых он даже не оторвался при моем появлении.

– Добрый день, – проговорил я, наблюдая за тем, как Иван поднимает голову и снимает с глаз очки. Скользнув по мне взглядом, он кивнул.

– Здравствуй. Ты хотел поговорить?

– Да, – ответил. – Хотел.

– Ну, – мужчина поднялся. – Я слушаю.

Сделав два шага вперед, я засунул руки в карманы штанов и чуть нахмурился, потому, что расположение ко мне Гончарова было каким-то поддельным, и я чувствовал это.

– Я знаю, что вы переписали компанию на имя Ники, – начал я, наблюдая за реакцией Гончарова, но она была нулевой. – И я знаю, что некий Борзой требует от вас эту компанию, это вы и сами упоминали.

Гончаров скривился.

– И что? Какое тебе до всего этого дело?

– Вы подвергаете опасности свою дочь.

– Моя дочь вообще не должна тебя волновать! – неожиданно повысил он голос. – Я буду поступать так, как посчитаю нужным!

– И вы считаете нужным вмешивать Веронику в ваши грязные делишки? Зачем вы переписали на нее эту проклятую компанию, если знали, что за нее идет война? Разве вы не понимали, что подвергаете дочь опасности? Ей и так досталось больше всех, но вас это не остановило!

– Да что ты понимаешь? – прошипел Гончаров и вскочил с места. – Я забочусь о своей дочери и хочу, чтобы после моей смерти она ни в чем не нуждалась! Я не могу отдать компанию в чужие руки!

– А что если Нику убьют из-за нее? Вы подумали об этом?

– Я еще раз повторяю – моя дочь не должна тебя волновать! Ты для нее чужой человек! Я сам разберусь со своей семьей!

Вот они, слова любящего семьянина…

Я медленно приблизился к его рабочему столу и положил на него ладони, смотря прямо в глаза друга моего отца.

– Ваша дочь будет меня волновать в любом случае, потому что важна для меня, и то, что я вам говорил ранее – я говорил серьезно. Вы подвергаете Веронику опасности, играя в свои игры с Александром Борзовым.

Глаза мужчины налились яростью и сузились. Он явно не ожидал, что я назову имя его персонального кошмара. Да, я не терял время зря и кое-что нарыл.

– Не смей приближаться к моей дочери! – прорычал он.

Я хмыкнул.

– Закроете ее в клетке и будете все решать за нее? Хотя, вы уже и так решили. Она вообще хочет принимать бразды правления? Вы интересовались у своего ребенка, чего она сама хочет? Нет?..

– Пошел вон, – прорычал Гончаров, ударив кулаком по столу.

Я выпрямился, равнодушно рассматривая покрасневшее лицо собеседника.

– Вы поймете, что ошибались, когда все потеряете, – тихо проговорил я. – И тогда вы вспомните мои слова.

– Охрана! – заорал мужчина и в кабинет вошли двое. – Увидите этого щенка отсюда!

Я хмыкнул.

– Да я и сам уйду. Всего хорошего, – а затем развернулся и пошел прочь, не обращая внимания на двух мужиков, следующих за мной до самого выхода.

Сев на байк, я надел шлем и без оглядки поехал подальше от этого места.

Гончаров обезумел, и я его совсем не узнавал, думаю, во всей этой грязи было замешано что-то еще, то, что я не смог понять и это напрягало.

POV. Ника

Отец вернулся домой в тот момент, когда мы собирались ужинать.

Он бурей пронесся по гостиной, чем и привлек наше всеобщее внимание, только в отличие от Нины Николаевны, мы с мамой решили последовать за ним и разобраться с тем, что родительница узнала от него утром.

– Пап! – окликнула я его, но тот то ли проигнорировал меня, то ли не услышал и скрылся в своем кабинете, плотно прикрыв дверь.

Я посмотрела на маму и пожала плечами, отправляясь к нему.

Приоткрыв дверь, я увидела отца сидящего за столом с опущенной головой, но при моем появлении он ее поднял, фокусируя на мне взгляд.

– Пап, все нормально? – я смотрела на него. – Выглядишь неважно.

Отец поднялся, опираясь руками о край стола.

– Хорошо, что ты пришла, мне нужно тебе кое-что сказать.

Тон родителя мне совсем не понравился. Я не знала, говорил ли с ним Марк, ведь тот ничего мне больше не писал, но что-то мне подсказывало что да, они встречались.

– Что сказать? – напряглась я.

В дверь тут же вошла мама, которая сложила руки на груди и серьезно посмотрела на мужа. От ее утренней раздавленности не осталось и следа, казалось, что она готова сейчас расколоть кому-нибудь черепную коробку.

Они с отцом буравили друг друга взглядами, игнорируя мое присутствие.

– Так что сказать, пап?

Отец перевел взгляд на меня.

– То, что я запрещаю тебе встречаться с Молотовым.

Ну, я совсем не рассчитывала услышать подобное. Отец запрещает мне встречаться с Марком? Это что еще за фокусы? С чего это вдруг такие запреты?

– Что? Ты что такое говоришь?..

– Ты меня слышала, – он сел на место. – Я не хочу, чтобы вы встречались, и ты меня послушаешься!

Я чувствовала, как стучит в моих висках пульс и ускоряется сердцебиение. Злость поднималась откуда-то из глубин души, готовая вот-вот показать себя.

– Он спас меня, – тихо проговорила я. – Марк заботился обо мне, пока мы пропадали на острове и помог, когда мне угрожала опасность, а ты мне говоришь, чтобы я не встречалась с ним? – мой голос предательски дрогнул, и я сжала кулаки. – Да как ты можешь такое мне говорить?..

Мужчина строго смотрел на меня, вероятно надеясь, что я сейчас испугаюсь его злобного взгляда и сбегу, но не на ту он напал.

– Ты не хочешь… – я поджала губы. – А тебе интересно, чего хочу я? Ты спрашивал меня об этом, когда переписывал владение компанией на меня? Спрашивал, когда вешал на меня собственные проблемы? Разве так поступают родители? Мне ничего этого не надо! И мне не нужна твоя компания! – слезы начали жечь глаза и я зажмурилась. – Я люблю Марка, и ты не заставишь меня прекратить общение с ним или его семьей! – выплюнула я, развернулась и вышла прочь, громко хлопая дверью.

Буквально через минуту послышались крики в кабинете, маму было слышно сильнее всех, потому, что она была самой настоящей тигрицей, когда кто-то выводил ее из себя. Сейчас был как раз такой момент. Родители кричали так, что мне было все отлично слышно, хотя и не хотелось.

– Как ты можешь так поступать с нашей дочерью, Иван? Какая муха тебя укусила? – кричала мама. – Я совсем не узнаю тебя!

– Не лезь в это дело, Анна! Я сам со всем разберусь!

– Вижу я, как ты разбираешься! Ты хочешь сломать жизнь Веронике? Зачем ты переписал на нее эту компанию и подверг ее опасности? Что если эти бандиты снова придут за ней и сделают в этот раз что-то ужасное, только лишь потому, что ты не желаешь им уступить? Пускай подавятся этими деньгами, они такие же грязные, как и твои руки! Ты обещал мне, что если я выйду за тебя замуж, нашим детям ничего не будет угрожать, но ты солгал! Посмотри, что ты делаешь с нашей семьей! Неужели ты не думал, что найдется тот, кто окажется проворнее тебя?