Горше всего пришлось солдатам, собранным Давандейн. У них были палатки из вощеной парусины, рассчитанные на черные дожди, лившие каждые одиннадцать дней вот уже несколько лет. Все шло по расписанию, каждые одиннадцать дней солдаты прятались, и проблем не возникало. Но тут войско тренировалось в миле от лагеря, и многие тысячи не смогли отыскать укрытие.

Были погибшие. Но гораздо больше оказалось бесповоротно сошедших с ума. Я стоял рядом с Давандейн и смотрел на полевой госпиталь под растянутой парусиной, заполненный бредящими, плачущими безумцами.

– Вот она, величайшая армия со времен образования Дортмарка, – процедила бледная злая Давандейн. – Лучшие наемники, перекованные в нянек для двадцати тысяч бормочущих юродивых.

– Кто-то оправится. Надежда есть, – заметил я.

– А потом? Отправимся в путь, надеясь, что дождь не повторится? У нас огромные неприятности после одного только ливня. А мы пойдем в Морок, рассчитывая на прекрасную погоду? Святые духи, да по нам даже не враг ударил! На нас обвалилось чертово небо. Неужели так и выглядит конец света? Тот ли это край, за которым – все?

– Ну, мы-то всегда стояли на краю, в полушаге от конца, и были последней защитой от него, – глубокомысленно изрек я.

Мы пошли в госпиталь, под тяжелую провощенную парусину, способную выдержать любой ливень. Там, ряд за рядом, лежали связанные мужчины и женщины: солдаты и прочий люд, обыкновенно прибивающийся к войску. Соратники и друзья больных старались облегчить их мучения, подкладывая мягкое под веревки. Но бедолаги извивались, колотились в конвульсиях и все равно сдирали кожу до мяса. Иные лежали спокойно, лишь открывали рты, не издавая ни звука. Кто-то кричал, бредил, плакал.

– Я не хочу видеть, – повторял молодой канонир. – Не хочу. Заберите это. Заберите.

Его исцарапанное лицо усеивали волдыри.

– Он вырвал мое сердце, – причитала женщина и пыталась разодрать ногтями грудь. – Верните мне сердце! Отдайте!

– Не слушайте ее, она рехнулась, – сказал мужчина.

Я не сразу сообразил, что он обращается не к нам, а к пустому месту перед собой.

– Ей ничего не известно! Она лжет! Не обращайте на нее внимания.

– Спящий! – прохрипел старик. – Он грядет! Сдайтесь ему. Сдайтесь королям.

– Они выздоровеют? – спросила маршал.

– Не знаю, – честно ответил я.

Мы пошли между рядами коек. Давандейн следовало показаться здесь. Не больным, им было без разницы, а тем, кто лечил и присматривал. Маршал демонстрировала сострадание и надеялась, что это укрепит преданность.

Святые духи. Под парусиной в бреду валялось больше людей, чем участвовало в Осаде. Под койкой зашевелилась фигурка в палец длиной, похожая на глиняную. «Сосун». Я вытащил тварь и раздавил. Санитары каждый час проверяли, не завелась ли погань, но она появлялась все равно. Интересно, откуда? Из воздуха?

Тут уж поневоле поверишь в причитания Давандейн насчет конца света. Даже если мы переживем Глубинных королей, как быть с небом? Оно же норовит свести на нет все, что нам удается создать.

– Мой план не сработает, – сказала маршал.

– Нет, – согласился я. – Одна такая буря в Мороке, и армия будет уничтожена. Никто не дойдет до Адрогорска. Выступать сейчас – это вести людей на убой.

– И как мы тогда зарядим оружие Безымянных?

– Явимся в Адрогорск и зарядим, – уверенно ответил я.

– Но как?!

– В общем, просто, – значительно произнес я. – Крытые вощеной парусиной фургоны. Дождь действует только на людей. Если что – все спрячутся внутрь. По фургону на дюжину.

Честно говоря, способ я придумал плохонький. Но больше предложить было нечего.

– Нам понадобится пять тысяч фургонов, – меланхолично заметила Давандейн. – Даже если мы отыщем деньги на такое количество, караван растянется на пол-Морока.

– Возьмем все, что найдутся. Отправимся я, капитан Амайра, капитан Клаун и спиннер, способный собрать нужную энергию по время схождения. Наверное, придется взять и Зиму. Плюс солдаты, их снарядим и рассадим по фургонам.

Давандейн стиснула зубы. А кому теперь легко? У всех мечты рассыпаются в пыль.

– Сейчас же займусь подготовкой. Но вряд ли людей будет много. Вероятно, их не хватит для того, чтобы пересечь Морок.

– Маршал, я не один год выживал в Мороке. Уж поверьте мне – хватит.

– А если Глубинные короли окажутся в Адрогорске раньше вас? Понадобятся солдаты. Сильные. Сколько соберете. И возьмите Мраморных стражей.

– Мне они не нравятся, – буркнул я. – Таким нельзя доверять.

– Когда Безымянные шлют оружие, лучше не воротить от него нос. Мраморные стражи не похожи на нас, но каждый стоит дюжины солдат. Лучшей защиты не сыскать, к тому же дождь не действует на них. Они спокойно перенесли бурю. Наш успех важнее личных предпочтений. Я пошлю с вами и спиннеров.

– Идет, – согласился я. – Значит, Мраморная стража, солдаты, которых удастся собрать, и спиннеры. Разумеется, лучшие.

– Да, – подтвердила Давандейн. – И капитан Норт.

– Ну, ему я тоже не доверяю.

– Он принес нам от Леди волн чертеж станка для сбора фоса при схождении. Норт понадобится вам. Он сказал, что Глубинные короли собрали девяностотысячную армию и уже готовятся вступить в Морок.

М-да, Норт – как довесок к станку. Чудесно.

– У меня есть предположение насчет того, что замыслил Воронья лапа, – сообщил я и умолк: ком отравы настойчиво просился наружу.

Давандейн терпеливо подождала, пока я избавился от черно-зеленой слизи.

– Только предположение, – добавил я. – А Леди волн с Мелкой могилой для меня и вовсе загадки. Они напитают энергией сердце демона – и что тогда? Кто из них возьмется использовать его? Боюсь, маршал, их единство всего лишь кажущееся. Мы отдадим им силу схождения, заключенную в иссохшем сердце. А потом?

– А потом узнаем, стоило ли доверять им, – угрюмо заметила маршал.

Я пожал плечами.

– Хорошо. Значит, бежим наперегонки с драджами.

– Я распоряжусь насчет фургонов, – сказала Давандейн. – Когда вы сможете выступить?

– Завтра утром. Я встречу ваших людей у станции Три-Четыре. Лучшее место для того, чтобы стартовать в Адрогорск.

Мы шли вдоль рядов коек, и вдруг одна сумасшедшая попыталась приподняться.

– Рихальт, – простонала она, – сожалею, но надо было сделать это. Прости, я не могу больше ждать. Мне нужно себя отпустить.

Пустой жестяной голос. У меня перехватило дыхание.

– Откуда ты знаешь мое имя? – прохрипел я.

– Пора действовать. Сейчас. Любой ценой. Любым способом. Чего ты ждешь?