Теперь, после того, как я отважился привязаться, моё хладнокровное желание во что бы то ни стало добиться своего не просто пугало. Оно лишало меня желания жить. Я чувствовал себя прокажённым. Поражённым какой-то опасной заразной болезнью. Человеком, от которого любому здравомыслящему существу лучше держаться подальше.

Неважно, как я оправдывал себя прежде. Теперь я чётко увидел, что натворил. И самое страшное было в том, что я не мог пообещать себе, что это больше не повторится. Что пелена не падёт на мои глаза вновь, и я не превращусь в монстра.

Что я мог предложить моей девочке? Она, наверное, хотела семью, мужа, детей? А я содрогался лишь от одной мысли о том, что могу передать свои отвратительные гены кому-то чистому и невинному. Приговорить человека ещё до его рождения. Как сделал это мой ублюдок-отец. Приговорить на жизнь, полную сумасшествия, ярости и страданий. Нет, я не готов был взять на себя вину ещё и за это.

Я напряжённо стоял напротив девчонки. Своим пьяным от наркотического кайфа мозгом пытался придумать, как объяснить ей тот простой факт, что я ей не пара. Она всегда была такой упрямой, и я не сомневался, что и в этот раз, вопреки здравому смыслу, она не отстанет от меня, даже если я расскажу ей всю правду. Будет всю жизнь жалеть бедного несчастного больного уродца, кем я и являюсь.

Она выжидающе, с какой-то странной мольбой в глазах, смотрела на меня. Но мне не хотелось возвращаться из приятного забытья. Больше суток назад я нырнул в беспамятство, и его холодные воды до сих пор обволакивали меня. Приятное онемение сковало тело и, что более важно, душу. До сих пор мне прекрасно удавалось ничего не чувствовать. Но вот пришла она и стала пытаться выудить меня из пучины оцепенения. Как и всегда.

ГЛАВА 81. Кирилл

Я смотрел в её грустные настороженные глаза и будто не видел их. Я не знал, что сказать. У меня вообще не было никакого плана. Солгать? Прогнать? Сделать ей больно? Снова быть козлом? Но я уже так делал. И не раз! Это не помогало. Видимо, оставалось только сказать правду.

Я снова посмотрел в лицо Киры. Оно странно расплывалось, но я постарался сфокусировать зрение. Набрал в грудь побольше воздуха, не имея ни малейшего понятия о том, что нужно делать, произнёс:

- Мне нужно кое-что тебе сказать.

Она вся как-то съёжилась и пугливо уставилась на меня.

- Извини, что не приехал за тобой. – начал я.

Поздновато было говорить это ей сейчас. Сутки назад я не смог решиться на встречу с ней. В пьяном бреду глупо надеялся, что она не отважится на мои поиски, если я просто возьму и исчезну. На что я рассчитывал? Пьяный идиот…

- Ничего, – она скрестила руки на груди и нетерпеливо продолжила. – У тебя что-то случилось? Я вижу, что что-то не так.

Девочка нервно кусала щёку.

- Ну да, кое-что случилось. Но это неважно. Точнее, сейчас важно не это, – я нёс какой-то бред. Попытался сконцентрироваться на нужных словах. Это давалось с трудом.

- Это важно. Расскажи мне! – потребовала она.

Мне казалось, что огромный голубые рентгены её глаз прожигают меня насквозь. Внезапно мне стало очень жарко.

- Понимаешь, - я почувствовал, как в горле пересохло. - Я понял, что у наших отношений нет будущего.

Сказав это, я невольно содрогнулся и отступил назад. Мне хотелось просто развернуться и уйти. Этот разговор точно не приведёт ни к чему хорошему! Пока я пребываю в таком невменяемом состоянии, доказать ей мою точку зрения будет весьма затруднительно.

Она молча смотрела на меня, поэтому я продолжил:

- Какое будущее ты видишь рядом со мной? – я облокотился спиной на дверь, потому что почувствовал, что нетвёрдо стою на ногах. – Я всегда буду вот таким пьяным засранцем. – я развёл руки, - уже тридцать шесть лет прошло. Не изменюсь. Даже ради тебя.

На самом деле я понимал, что просто не смогу измениться. Биологическая предустановка сильнее душевных стремлений и желаний человека? Моё прошлое рассеяло дурацкую романтическую иллюзию о том, что мы с девчонкой когда-нибудь будем счастливы. Я не был в праве выбирать хоть что-то в своей жизни. Ни родителей, ни наследственность, ни характер. Видимо, будущее тоже было предопределено. По какой-то непонятной причине я с самого детства был обречён на одиночество. Оно и лучше, как я понял. Меньше невинных жертв.

- Знаешь, детка, глупо пытаться бороться с судьбой, – сказал я, глядя в потолок. – Я вчера понял, что никакой судьбы и нет вовсе. И Бога нет. Один сплошной постмодернизм. Без смысла… без цели… без идеалов… - мой язык как-то странно заплетался и не хотел меня слушаться. - Все мы просто… хм… медленно гниём. Каждый в своём маленьком контейнере из мяса и костей. И что, что будет дальше? А ничего. Мы сдохнем. А потом – пустота.

Я взглянул на Киру в надежде на понимание. Но она смотрела на меня с совершенно непробиваемым выражением. Мои слова будто не доходили до неё.

- Не обязательно ждать смерти, чтобы попасть в ад! – сказал я уже менее терпеливо. В голове всё перепуталось, и я выдавал какие-то странные обрывочные мысли. – Он уже здесь! На этой Земле!

Я чувствовал, как краснеет моё лицо. Меня будто обжигало адское пламя. Со всей чёткостью ощущал его жар в этот момент. В момент, когда жизнь лишала меня последнего – надежды. Мне хотелось кричать от бессилия!

Внезапно я подошёл к ней, схватил за плечи и тряхнул. От неожиданности она округлила глаза и с испугом посмотрела на меня.

Мне хотелось, чтобы она поняла. Чтобы она сказала, что понимает.

- Ты понимаешь, о чём я говорю? – задыхаясь спросил я.

- Понимаю, конечно. – Кира взяла себя в руки и высвободилась из моей хватки.

Я с облегчением выдохнул. Неужели этот ужасный день закончен, и я могу снова уснуть? Забыть обо всём?

- Я понимаю, - внезапно продолжила она, отходя от меня к раковине, - я понимаю, что ты просто в очередной раз струсил. Испугался.

Уже было взявшись за ручку двери, чтобы покинуть этот душный разговор, я повернулся обратно.

- Что? – не веря своим ушам, переспросил я.

- Вот уж не ожидала, что ты будешь ныть! – гневно