«угроза» южному флангу держав «оси», и прежде всего Италии, — таков был смысл «средиземноморской стратегии». Фактически подтверждает это и сам Черчилль. «Если бы мы заняли Триполи и Франция не выступила, наши позиции на Мальте позволили бы перебраться в Сицилию и, таким образом, открыть единственно возможный второй фронт в Европе…», — заявляет он, указывая главное направление английской стратегии.

Дневники Брука и воспоминания Черчилля показывают, что к концу 1941 года оформилось одно из важных положений английской стратегии — превращение Северной Африки, а затем и всего Средиземноморья в главный район военных операций Англии и США. Английское правительство считало, что Вашингтон не будет возражать против этого [7].

Место высадки — Северная Африка.

Серьезной победой стратегии Черчилля — Брука, как отмечают английские истерики, стала Вашингтонская конференция. Черчилль приложил немало усилий, чтобы представить английскую делегацию на конференции и себя лично сторонниками активных действий против Германии, в частности высадки крупных англо-американских сил в Западной Европе. Однако, вопреки всему, страницы третьего тома «Второй мировой войны», где речь идет о конференции, свидетельствуют об обратном. Цитирование специально подобранных документов, в том числе личных, не помогает Черчиллю.

Так, например, обстоит дело с меморандумом, подготовленным премьером накануне встречи с Ф. Рузвельтом. Из трех документов, входящих в него, видно: 1) что Черчилль, прекрасно понимая значение советско-германского фронта, его влияние на ход войны и считая победу Красной Армии под Москвой фактором «первостепенной важности», тем не менее выступил против оказания действенной помощи СССР; 2) что главной задачей на 1942 год Черчилль считал «установление контроля… в Северной и Западной Африке»; 3) что высадка союзных войск в Европе, по его мнению, могла состояться в 1943 году; 4) что английское правительство по-прежнему надеялось на «внутренний крах» Германии в результате «эко-номических лишений» и «воздушного наступления» Англии и США; 5) что ряд условий, выдвинутых Черчиллем в отношении высадки в Европе, говорил о том, что английский премьер не хотел ее осуществления не только в 1942, но и в 1943 году [8].

И не случайно, рассматривая этот план, многочисленные оговорки Черчилля, академик И. М. Майский выразил сомнение в искренности автора. «Невольно возникает мысль: странный способ доказывать свою невиновность! — писал он в отрывке из воспоминаний военных лет, — ибо мыслимо ли было вообще одновременное совпадение всех указанных условий даже к лету 1943 года? По существу Черчилль отвергал второй фронт в Северной Франции и только вуалировал свой замысел нагромождением многочисленных предварительных условий» [9].

Меморандум Черчилля свидетельствует лишь об одном: английский империализм не спешил принять участие в решающих сражениях с фашистской Германией, откладывая их на 1943, а еще лучше на 1944 год. Такая стратегия была явно рассчитана на обескровливание не только Германии, но и Советского Союза. И не случайно американец Т. Хиггинс подчеркивает родство меморандума Черчилля с англо-французской концепцией «странной войны» 1939–1940 годов [10].

Одобрив предложения Черчилля, правительство США поддержало цели «большой стратегии». Л. Брод подчеркивает, что кроме плана высадки в Северной Африке на Вашингтонской конференции не было выдвинуто каких-либо других предложений на 1942 год. «Лично Рузвельт, — пишет У. Макнейл, — был прельщен североафриканской схемой…» [11].

Чем объяснить, что президент США, в отличие от ряда американских военных руководителей, особенно Дж. Маршалла, так легко согласился с английскими предложениями? Рядом причин, в том числе пропагандистскими, Ф. Рузвельт хотел продемонстрировать, что США всерьез намерены вести борьбу с главным врагом — нацистской Германией. Американские войска, заявил он на одном из заседаний конференции, должны принять участие «в активных боевых действиях где-либо по ту сторону Атлантического океана» [12].

В начале 1942 года военные руководители США во главе с начальником штаба армии Дж. Маршаллом и руководителем ее оперативного управления Д. Эйзенхауэ-ром при поддержке военного министра Г. Стимсона разработали план вторжения в Западную Европу в 1943 году и ограниченной высадки сил в размере шести дивизий в 1942 году, если положение на советско-германском фронте станет отчаянным или, наоборот, положение Германии станет критическим (план «Слэджхэммер») [13].

План был одобрен президентом. Большинство английских авторов считает, что этот проект являлся ревизией вашингтонских решений и был нацелен на открытие второго фронта в 1942 году. С иных позиций выступает У. Макнейл. «План оказался не более как первоапрельской шуткой», — восклицает он (меморандум Маршалла был обсужден и одобрен Рузвельтом 1 апреля 1942 г.) «Единственными операциями, определенно намеченными на 1942 год, — поясняет Макнейл, — были рейды авиации и отрядов коммандос. «Слэджхэммер» же являлся крайней мерой; он мог быть предпринят, если Россия или Германия окажутся на грани катастрофы» [14].

Учитывая это откровенное высказывание, нельзя не удивляться тому, как излагает последующие события Дж. Батлер. «Визит, — пишет он о поездке Маршалла и Гопкинса в Лондон в апреле 1942 года, во время которого английское правительство приняло предложение Вашингтона, — имел самое большое значение в развитии стратегии союзников. Впервые было достигнуто соглашение о крупном вторжении на континент. Оно стало началом совместного оперативного планирования. Это была первая встреча Маршалла и Брука, американского организатора победы и главного советника премьер-министра в области стратегии» [15].

Справедлива ли такая оценка? Конечно, нет. Как это ясно видно из работ других английских исследователей, мемуаров Черчилля и Идена, Лондон лишь формально согласился с мнением Вашингтона. Английское правительство заботилось прежде всего об аккумуляции сил на Британских островах. Совершенно откровенно на это указывает А. Брайант. «Ни он (Брук. — Л Р.), ни его коллеги не связывали себя с операцией по форсированию канала в 1942 или даже 1943 году… То, что в действительности английские начальники штабов согласились делать, являлось началом подготовки, совместно с Соединенными Штатами, планов, необходимых для вторжения в Европу, когда оно станет практически возможной операцией. В то же время они приветствовали максимальную концентрацию американских сухопутных и воздушных сил в Англии — месте, где они были бы наиболее ценными, если Россия продержится и сделает вторжение на континент возможным или если она потерпит поражение и позволит Гитлеру снова предпринять попытку вторжения в Англию» [16]. Это заявление наглядно показывает не только причину, по которой Англия пошла на формальное одобрение «Слэджхэммера», но и его полную несовместимость с англо-советско-американскими союзническими отношениями, насущной необходимостью оказания реальной помощи СССР в 1942 году.

Весной 1942 года в Англии и США усилилось движение за немедленное открытие второго фронта. Широкие народные массы выступили за безотлагательную помощь Советскому Союзу, несшему основные тяготы войны с гитлеровской Германией. Это, несомненно, затрудняло маневры правительства Черчилля. 26 мая 1942 г. в Лондоне был подписан англо-советский договор «О союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе и о