полем, излучением… Вот эта печать, — она показала на узор, образуемый на наклонной стенке алтаря и частично на полу желобками кровостока, — отправляет энергию куда-то.

— Всегда думал, что она отправляет душу напрямую богу-солнцу, — встрял жрец. — Нам так на учёбе говорили.

— А можно твой ножичек? — спросил я.

— Нельзя, — покачал головой Толтекатл. — Запрещено.

— Дай, — я добавил в голос дара Тёмной и требовательно протянул руку.

С нескрываемым ужасом в глазах жрец протянул мне свой режик, достав его из складок одеяния.

Нож как нож, по идее. Вот только в нём…

— Скажи, Толян, вас когда принимали в учебку, или как там у вас это называется, — я жестом остановил его попытку объяснить, — вас спрашивали, нет ли в родне артефакторов?

— Спрашивали, — кивнул Толтекатл. — Артефакторов на отдельный курс отбирали, они отдельно учились.

— Линда, — я протянул ей кинжал рукоятью вперёд. — Только осторожно. Мерзкая вещь.

— Ого! — она взяла кинжал в руки, и глаза у неё расширились. — Живое оружие! Внутри сидит какая-то душа, но я не знаю, кто это…

— Гнида одна, — я припомнил это существо, с которым доводилось встречаться в прошлой жизни. — Взрослая особь выглядит помесь богомола со скорпионом, метра два ростом. Быстрая, как понос, с едкой, как кислота, кровью. Откладывает личинки в ещё живых жертв, преимущественно орально или ректально, и те питаются не только телом, но и душой, благодаря чему растут не по дням, а по часам. И уже на следующий день ищут новых жертв. В кинжале душа личинки этой твари.

— Артём, откуда ты всё это знаешь? — прищурилась Линда.

— Вспомни, какая у меня фамилия, — усмехнулся я. — Секреты рода!

— Он мне этими секретами рода уже всю плешь проел! — хохотнул Евгеныч.

— В общем, кинжал этот артефактный, он ослабляет душу жертвы, делая её… как бы менее прочной, что ли, — пустился я в объяснения, вглядываясь астральным зрением в плетение артефактных печатей и душу внутри. — А личинка твари разрывает её на части, развоплощает. Толян, сколько в империи таких пирамид, как эта?

— Одна тысяча триста сорок восемь, — без запинки ответил жрец.

— И в каждой есть такой кинжал, верно?

— Да, — кивнул Толтекатл, с тоской глядя на своё оружие. — Он — символ нашей веры…

— Заберу себе на изучение, — хмыкнул я. — Тебе он всё равно больше не понадобится.

— Значит, всё начинается с кинжала, — Линда проследила, как я прячу его в криптор. — А дальше…

— Вот это, — я указал на кровосток, — печать сбора энергии и отправки её… Толя, куда может отправляться собранная энергия, как думаешь?

— Богу-солнцу… — начал было жрец, но я посмотрел на него, как на школьника, забывшего дома голову. — В главную пирамиду? Верховный жрец по праздникам такие чудеса творит… Божьим именем, конечно.

— Вот, уже начинаешь рационально мыслить! — похвалил я его. — Ну, почти!

— А оттуда уже питается алтарь, да? — догадалась Линда.

— Вот здесь, — я показал на боковую поверхность алтаря, — видишь ещё одну печать?

— Это особая печать! — оживился Толтекатл. — Она на каждом алтаре уникальная! Бог-солнце милостью своей позволяет соорудить в городе пирамиду, и когда она построена — дарует алтарь! Каждый алтарь отличается от других, и один из отличительных знаков — эта печать! Нам рассказывали, что это отпечаток ладони самого бога-солнца!

— На ладонь и правда чем-то похоже, — Аня, стоявшая чуть в стороне, подошла, чтобы рассмотреть поближе.

Я осторожно прикоснулся к «отпечатку божественной ладони». Ну да, ну да. Может, оно и ладонью шлёпалось, но по сути — обычная печать. Раскрасить можно как угодно, но среди завитушек скрывается один конкретный узор. Я влил в него чуть-чуть своей энергии, и узор вспыхнул синим светом. Не весь рисунок ладони, а именно рабочая часть.

— Знаешь, что это? — спросил я у Линды.

— Первый раз такое вижу, — покачала она головой.

Сфотографировав, я отправил этот узор Ратмиру. И тут же набрал его.

— Покажи Лексе картинку, которую я прислал, — попросил я.

— Похоже на руну связи, — выдала вердикт полубогиня. — Внешний контур собственно подключение, а внутренний делает его уникальным.

— Тоже так думаю, — кивнул я. — Спасибо! Потом расскажу подробно.

Я отключился.

— А зачем нужно центральное хранилище энергии? — спросила Габи. — Для верховных жрецов?

— Да не только, — покачал я головой. — В первую очередь — для питания таких вот пирамид, как пирамиды периметра. Иначе пришлось бы регулярно проводить жертвоприношения. А если жрец заболеет или умрёт? Или жертв не будет?

— Распределение! — просияла Ариэль. — Как в электросети! Много нерегулярных источников энергии, от них энергия идёт в центральную станцию, а оттуда уже — потребителям!

— А ещё эта печать уникальна, — напомнил я. — А значит, любую пирамиду можно отключить от общей сети в один момент.

— Но ведь есть ещё второй алтарь! — напомнил Толянчик.

— Серьёзно? — вот тут удивились уже и Линда, и остальные. — А зачем?

— Затем, что вдруг что-то случится с первым? — предположила Ариэль.

— Пошли, посмотрим, что с ним, — я посмотрел на Толика. — Веди.

Мы поднялись наверх, в покои жреца.

— Простите мне тут беспорядок, — смутился Толтекатл. — Не ожидал гостей…

Я подошёл к алтарю. Всё почти то же самое, кроме того, что печать кровостока огибает алтарь так, что тот оказывается прямо в центре. Здесь жертва явно должна быть более кровавой, чтобы наполнить такое количество выемок и углублений.

— Эти алтари тоже уникальны? — спросил я, уже понимая, что энергии и в нём не будет.

— Нет-нет, здесь другое! — жрец обошёл алтарь кругом. — Такие алтари стоят только в пирамидах, охраняющих периметр. И они все одинаковые!

— Второй, дублирующий контур, не связанный с первым! — воскликнула Ариэль. — Резервирование на случай аварии на первом контуре! Скорее всего, даже центральное хранилище находится в другом месте!

— Почему ты так решила? — спросил я.

— Потому что сама бы так же сделала, — моя умница развела руками. — Это… ну это очевидно. В ответственных пирамидах есть второй алтарь. Зачем? Потому что они — ответственные!