ведьме, да только вот все тропинки, дорожки пройдет, а к дому ведьмы не может попасть. И возвращается лорд ни с чем, уже который, год. Только на зиму прекращал свои попытки, а как только снег сойдет, так он на коня и к лесу галопом. Да только опять ни с чем вернется, видать шибко обидел лесную красавицу».

О том, как красива ведьма он услышал от кухарки, которая по молодости бегала к ней в лес.

Сауэл с ребенком на руках подошел к карете, осторожно залез на ее верх и подозвал к себе Ворона. Открывшаяся рана уже полностью промочила вновь его рубаху и теперь от мороза неприятно холодила. Ворон фыркая, подошел к карете повернул голову, обнюхал расширенными ноздрями ребенка и замер как изваяние. Сауэл уселся удобней на седло, прижал к своему телу ребенка, укутав его пологами плаща, стараясь закрыть от промозглого холода. Вспомнив о белом пушистом колобке огляделся, ища того глазами. Фамильяр, стоял на том месте, где только что стоял Сауэл и нервно перебирал лапками не-то, поскуливая, не-то мурлыча. Юный лорд откинул полог плаща, приглашая маленького зверька. Тот не мешкая, сделал несколько прыжков и юркнул уму под руку. Перекинув концы плаща, Сауэл подсунул их под себя, пустив поисковое заклинание, на поиск тепла – ударил ногами коня.

Ворон почувствовав нетерпение хозяина, рванул, вслед убегающему по снегу яркому огоньку. Легкий как пух снег разлетался в разные стороны от глухих и тяжелых ударов копыт коня. Сауэл с напряжением всматривался в черноту леса, который с каждым шагом коня становился все ближе.

Пару раз они провалились в небольшие ямы. Из груди Сауэла вырывался стон боли, когда конь прыжками, пытался выскочить из неожиданного препятствия на пути.

Перед густыми зарослями молодых осин Ворон остановился, недовольно фыркнул. Сауэл не обратил внимания на его недовольство, к горлу все больше подступала тошнота, магические силы казалось, уходили, словно вода из решета. Вспомнив о белом пушистом создании, юноша выругался и заскрежетал зубами, от нахлынувшей боли. Ненадолго прикрыв глаза, успокоил сильно бьющееся сердце, подбодрил коня.

– Давай Ворон, смелей! Иначе эта животина высосет меня до дна, и повезешь ты в родовой замок – труп. Хотя с имеющимися обстоятельствами белой пряди волос, может это был бы лучший исход.

Ворон нервно заходил ногами и рванул вглубь леса, ловко лавируя между засыпанных снегом поваленных деревьев. Сауэл пригнулся к холке коня, чтобы тонкие ветки деревьев не так хлестали по его изуродованному лицу. В какой-то момент Ворон остановился окруженный высокими пушистыми елями. Магического огонька было не ведать, он, словно испарился. Сауэл тяжело вздохнул, попытка призвать магический внутренний источник оказалась напрасной. Мелкая белая пакость в виде фамильяра его полностью иссушила. Да это и понятно, новорожденные очень голодны, а тут под самым носом кровь и магия.

Скрипнув зубами от отчаянья, Сауэл закрыл глаза и неожиданно погрузился в полную тишину. Он понимал, что его глаза в данный момент закрыты, но как, ни странно он четко видел наложенное на лес заклятье. Черные магические нити, словно паутина плелись по земле, корням окутывали весь лес и переплетаясь тянулись вглубь.

Не раздумывая и не открывая глаз, Сауэл натянул поводья и легонько пришпорил коня, указав направление, по которому им нужно двигаться. Ворон, чувствуя, куда его направляют, даже не фыркнул, а в нетерпении понесся по лесу, понимая, что молодой хозяин держится из последних сил.

Юный лорд сосредоточенно удерживал черные нити мертвого заклятья, которые становились все толще и вскоре вывели их на необычное место. Некромант открыл глаза, и его взору предстала небольшая поляна, сплошь заросшая мелкими кустами риски. Красные ягоды выглядывали из-под белого снега, словно капли крови, и лишь небольшой холмик черной земли, сиротливо возвышался над белым снежным покрывалом.

Сауэл качнул головой. – Вот и сосредоточие места мертвого заклятья. Столько сил вложено, что, даже снег отталкивает от себя.

Копаться и снимать наложенное заклятье он не собирался, знаний мало, да и сил совсем нет. Если бы не открывшийся совершенно случайно дар некроманта, то замерзли бы они в том лесу. Может по весне и нашли бы их с конем кости, обглоданные лесным зверьем. Куда только теперь? Ночь на лес легла таким же покрывалом, как и недавно снег на их угодья, только не белым, а серым покровом с проблесками черного меха. Сауэл глубоко втянул ноздрями морозный холодный воздух и задержал дыхание от попавшего в легкие запаха печного дыма. Сердце лихорадочно застучало. Никак Боги помогают ему на этом пути? Осмотрев кроны деревьев, он увидел белый тонкий след дыма, разрезающий темную мглу. Вновь ударив коня по бокам, натянул поводья, указывая направление пути.

Выскочив между ветвей двух огромных елей, они уперлись в крыльцо небольшого старенького дома. Тусклый свет ночной лучины проникал сквозь занавешенное шторкой окно. Ведьма еще не спала, значит, не так будет зла, что мы ее разбудили. Сауэла качнуло, в глазах все потемнело. Оказалось, с мыслью о том, что им сейчас помогут, силы совсем его покинули. Когда ясность в голове прояснилась, он подтолкнул коня к крыльцу и ухватился одной рукой за столб поддерживающий навес над крыльцом. Второй рукой придержал ребенка, вздохнув несколько раз настраиваясь, подтянулся к столбу. Ворон поняв его намеренья, быстро отошел. Но как оказалось у Сауэла не осталось сил на то, чтобы удержаться и он упал спиной на крыльцо, издав крик. Боль рваной раны с новой силой напомнила о себе, прошлась острым ножом под ребра, перекрыв дыхание, разум погрузился в черноту.

*****

Вириди встала со скамьи и прислушалась, сушеные травы, которые она перебирала, упали с передника на старые доски пола. За окном была тишина, обычно наступающая после буйства стихии. Вот и сейчас кружившая недавно ранняя, не по сезону метель, утихомирилась, лес окутанный предвестником ночи готовился ко сну.

Услышав фырканье лошади, ведьма бросилась к дверям, распахнув ее, замерла. Сердце учащенно забилось, на пороге лежал мужчина, его лицо закрывал капюшон плаща, но Вириди уже и так поняла, что это не Конар. Гнев закипел внутри на незваного гостя. «Как такое возможно, чтобы мое заклинание обошел уже второй мужчина. Ладно, ведьмак…» При воспоминаниях о нем в сердце раскатился жар, а на душе потеплело. Склонившись над лежащим мужчиной, она откинула капюшон с его лица и прикрыла рот ладошкой, удерживая рвущийся крик. Три глубоких пореза от когтистой лапы проходили по бледному лицу молодого человека Свежие рваные раны на лице, оставила когтистая лапа твари. Животные не оставляют обожженных краев на ранах,