Тяжело дыша, Витя видел перед собой разъярённого духа. Поняв, что это его единственный шанс, он решил атаковать. Пара быстрых взмахов, и перед ним возник сияющий символ, похожий на ледяной кристалл. Витя бросил взгляд на духа и рассёк глиф.

Щелк!

С мощным всплеском энергии Витю отшвырнуло назад, а ледяная молния метнулась к духу с безумной скоростью. Тот попытался защититься, но заклинание пробило его барьер и ударило прямо в центр. Дух затрещал, покрываясь ледяной коркой, пока не превратился в застывшую статую. Через мгновение он рухнул, разлетевшись на множество ледяных осколков.

Рейна отбивалась от нежити, когда вдруг все они в одно мгновение рассыпались в прах. Она обернулась и увидела, как замороженный дух с грохотом разбивается о каменный пол, а Борт, хромая, медленно подходит к лежащему на полу Вите. Прижимая рану, Рейна двинулась к ним.

Борт что-то говорил. Его морщинистое лицо было озабочено, он громко кричал Гримзлу, требуя принести зелье исцеления. «Зелье исцеления? Это ведь просто сон… или нет?» Но это был не сон.

Витя поднял взгляд и заметил Рейну. Она бросила на него странный взгляд — смесь скепсиса и благодарности. Непривычное сочетание, или, может быть, ему показалось. Рейна что-то сказала Борту, но Витя не уловил слов. Всё его внимание поглотил один холодный, иррациональный страх. Он дрожащей рукой потянулся к внутреннему карману сюртука и медленно достал фатуметр. Положение стрелок на циферблатах изменилось.

Борт бросил взгляд на странный прибор в руках Вити, аккуратно взял его и, нахмурившись, быстро понял, что это за устройство.

— Значит, это правда... ты...

Он продолжал говорить, но слова уже не достигали Вити. В глазах потемнело, звуки начали стираться, и он позволил себе последнюю мысль: «Лучше я просто посплю...»

Мир окончательно погрузился в темноту, и он потерял сознание.

Глава 24 Что там у пиратов?

Пираты – народ практичный. Они не станут платить за выпивку, если есть хотя бы малейший шанс, что можно договориться на бутылку рома "в долг" до конца своих дней. По крайней мере, так они это понимают, ведь они как никто другой знают, что "до конца своих дней" для них обычно не слишком долгое обязательство. В этой таверне пиратов хватало. За столами сидели крепкие, обветренные океаном люди, чьи имена давно забыли в приличных портах. Рука об руку с ними сидели те, кого вообще-то лучше не упоминать в приличном обществе – если, конечно, у тебя на уме не желание провести вечер в тёплом, но очень узком и плохо проветриваемом месте.

В углу, у стойки, стоял сам хозяин таверны – старик Угом, ещё более напоминающий массивный дубовый бочонок, чем его собственная мебель. На нём была неприметная шерстяная безрукавка и шляпа с дырами, подозрительно похожими на следы крысиной зубастой подруги по имени Крыська, которая каждый вечер высовывалась из его кармана, рассматривая посетителей.

– Да, да, и всё так, – говорил он со странной смесью дружелюбия и суровости, не столь уж редкой в этих краях. – Только попробуйте унести рому больше, чем должны!

Эти слова сопровождались такой тёплой улыбкой, что пару новичков пытались даже счесть это за приглашение к лёгким кражам, но стоило им потянуться за бутылкой, как старик Угом незаметно, но с явной практикой, доставал откуда-то тонкую палочку (в таверне до сих пор спорили, была ли это магия или удивительная ловкость) и так шлёпал незадачливых пиратов по рукам, что бутылки сами отскакивали назад.

Каждый вечер сюда сбегалась разношёрстная компания: потрёпанные морские волки, жадные до чужих кошельков и секретов; странствующие торговцы, странным образом забывшие, где их караваны; и, конечно же, знатные, которым было скучно и хтелось приключений.

Капитан Гаррик, известный как «Красный», уже несколько недель коротал здесь время, вместе со своей немногочисленной, но верной командой. Вокруг него собирались лучшие из его оставшихся — те, кто сумел выжить. Боцман Гром, огромный великан из Норландии и голосом такой силы, что от него, казалось, дрожали сами стены, коротал часы у камина, уговаривая очередную кружку рома. Канонир Рэкс, прирождённый мастер пушечного дела, держался рядом, почти сливаясь с тенью, как и положено опытному пирату. Лира, штурман команды, третий день следила за ними со сдержанным раздражением, пытаясь не показывать, как ей надоело видеть своих товарищей в таком плачевном состоянии. Но их можно было понять — после пережитого даже у самой стойкой пиратской души возникало желание потопить воспоминания в роме.

«Триумфальный побег», который Гаррик расписывал так красочно, обернулся полной катастрофой. Никто и представить не мог, что посреди ночи корабль перехватит гигантский кракен. Лишь несколько ударов, и корабль, принадлежащий самой Гильдии Героев, был разорван на щепки. А затем, словно этого было мало, выяснилось, что за бедствием стояли пираты Аккару — неуловимые, загадочные, почти легендарные. В каждом уголке Многомирья ходили слухи об их коварстве и мистических связях с самыми тёмными монстрами Межмирового Океана. Эти безжалостные авантюристы «любезно» подобрали Гаррика с его командой на свой корабль, заточили их в трюм, а затем высадили в этом забытом богами и людьми месте, оставив одних на произвол судьбы.

Таверна, где они оказались, находилась на отшибе, среди крайних миров Многомирья, с пыльными картами на стенах, где отмечены миры, давно ушедшие в небытие. Аккару, на прощание, даже оставили достаточно золота, чтобы оплатить комнаты капитану и его спутникам на несколько месяцев вперёд, словно говоря: «Ни в чём себе не отказывайте, но сидите и ждите». Ждать кого и чего — этого никто кроме капитана не знал. Однако, на вопросы он отвечал уклончиво и туманно, а порой и вовсе отмахивался, бросая многозначительные фразы, вроде «В жизни есть вещи, которые лучше узнавать постепенно».

Это раздражало Лиру больше всего. Сколько она ни пыталась выведать хоть какую-то информацию, Гаррик лишь усмехался, отправлялся за очередной кружкой рома и оставлял её в неведении, как и всех остальных.

Одним ранним утром, когда они все в очередной раз собрались за простым завтраком, Рэкс, хитро прищурившись и наклонившись над своей кружкой рома, привлёк внимание товарищей, театрально подняв палец, словно собираясь поведать нечто невероятное.

— Ладно, слушайте, — начал он с видом опытного рассказчика. — Заходит как-то пират в таверну, а за стойкой — гном. Серьёзный такой, как будто ему всю ночь своё золото