вы доложили, требует обдумывания. Но уже сейчас можно сделать как минимум один вывод. Получается, теперь у нас, у наших войск на том направлении, есть больше времени, чтобы наконец разобраться с Ленинградским фронтом, навести там порядок и понять причины последних неудач. Узнайте, пожалуйста, чем занимается находящийся там Ворошилов? Чем помогает в организации линии обороны? Почему до этого момента фронт постоянно отступал, отдавая врагу нашу территорию⁈

— Понял, Иосиф Виссарионович. Сделаю.

— И ещё, как вы правильно отметили, ситуация достаточно сильно изменилась. Теперь у нас есть время, а значит, ранее надиктованную телеграмму можно не отсылать. Будем надеяться, что выигранным временем руководство фронта сумеет правильно распорядиться, не подведёт и оправдает наше доверие, — Сталин на несколько секунд задумался, а потом попросил: — Товарищ Поскрёбышев, а прочтите мне, пожалуйста, текст телеграммы, которая должна была быть отправлена, но из-за событий, произошедших в заштатном и в то же время героическом городе Новске, теперь отправлена не будет.

— Секунду, Иосиф Виссарионович, — ответил помощник.

Достал из папки нужный лист и зачитал:

'СОВ.СЕКРЕТНО.

Экземпляр №1.

Командующему Ленинградским фронтом генерал-лейтенанту Попову, члену Военного Совета

Ваши сегодняшние представления напоминают шантаж. Вас запугивают командующие армиями, а Вы, в свою очередь, решили, видимо, запугивать Ставку всякими ужасами насчет прорывов, обострения положения и прочее. Конечно, если Вы ничего не будете делать для того, чтобы требовать от своих подчиненных, а будете только статистом, передающим жалобы армий, Вам придется тогда через несколько дней сдавать Ленинград, но Ставка существует не для того, чтобы потакать шантажистским требованиям и предложениям.

Ставка разрешает Вам отвести части с линии Выборга, но Ставка вместе с тем приказывает Вам, чтобы части ни в коем случае не покидали подготовленного рубежа по линии Маннергейма. Ставка запрещает Вам оголять Лужскую губу и отдавать ее противнику. Если даже придется 8-й армии чуточку отступить, то она все же во что бы то ни стало должна прикрыть Лужскую губу вместе с полуостровом.

Ставка требует, чтобы Вы, наконец, перестали быть статистом и специалистом по отступлению и вошли в подобающую Вам роль командующего, вдохновляющего армии и подымающего дух войск.

28 августа 1941 года'.

Сталин вздохнул, покрутил в руках потухшую трубку и, в задумчивости, негромко произнёс:

— Хорошо, телеграмму уничтожите. Пусть у командующего фронтом будет ещё один шанс.

Глава 24

Эвакуация

Новск. Временный госпиталь

Наверное, после моей слегка пафосной, бравурной фразы о том, что я готов к выполнению задания любой сложности, по законам жанра должна была бы наступить некая разрядка. По всё тем же законам, командиры должны были бы как-нибудь пошутить и под всеобщий смех похлопать меня по плечу. Вот только было нам не до смеха. Враг буквально был у ворот. И остановить его неумолимое продвижение, возможно, не мог даже я.

Об этом, собственно, мне и напомнил командир разведки:

— Ты не в тире, Забабашкин. А немцы не безвольные неподвижные мишени. На нас идёт армия, и с ней мы ничего поделать не сможем!

— Да, Пётр Игоревич прав, — согласился с ним Селиванов и, посмотрев на меня, сказал: — Ты хороший и правильный воин, Алёша. Никто тут не сомневается, что ты бы выполнил приказ до конца. Но этот приказ мы тебе отдавать не вправе и не будем. Ни тебе, ни другим красноармейцам. Ситуация абсолютно прозрачная. Врага нам не остановить! А это значит, что все наши планы о постройке оборонительных линий и вообще об обороне города, отныне становятся неактуальными. Наши красноармейцы не самоубийцы, чтобы умирать без проку. А прока от нашей смерти вовсе не будет, если мы, не причинив врагам никакого существенного ущерба, просто погибнем. Перевес противника слишком огромен. Поэтому слушай мой приказ: Приказываю немедленно начать подготовку к эвакуации. Немедленно! Уже через час начинать перебрасывать первые группы через лесопосадку в лес, что находится юго-западнее, со стороны города Листовое. Будем выходить через тот холм, на котором засаду делали. Оттуда до кромки леса рукой подать. А зайдя в лес, уйдём вглубь, в чащу и, пройдя через нее, попробуем выйти к линии фронта.

Приказ командира был понятен и логичен, но только все присутствующие прекрасно понимали его сложности. И тут дело в том, что отступим мы не в тёплые городские квартиры или сельские дома, а будем скитаться по лесу, в котором, без должного провианта и снабжения, воевать, да и выживать, будет очень тяжело. Нам необходимо было взять с собой не только оружие и боезапас, но и медикаменты, продовольствие, воду и другой скарб.

И тут, по идее, должны были пригодиться те грузовики, что я нашёл во дворах.

Не было сомнений, что они исправны и готовы к работе, ведь немцы именно на них подвозили войска.

Напомнил командирам о транспортных средствах.

— Исправны-то они исправны, вот только если мы в лес идём, то они нам без надобности. Грунтовые дороги от дождей совсем развезло, так что даже к лесу на этом транспорте не подъехать, — сказал Воронцов, поднялся, подошёл к двери, выглянул в коридор, кому-то махнул и, когда тот подошёл, отдал приказ взять две телеги с запряжёнными лошадьми и начать в первую очередь эвакуировать лежачих раненых и медперсонал. Затем он плотно закрыл дверь, вернулся за стол и произнёс: — У нас в распоряжении четыре телеги. Может быть, ещё что-то найдём. Тогда я их сюда, к школе, подгоню. А пока распределю те, что есть. Две пошлю к складу с боеприпасами, а две я уже закрепил за госпиталем. Сейчас нужно будет определиться, что и сколько мы можем с собой взять. Понятно, что каждый боец должен быть загружен максимально, но главное нам в этой суете что-то важное не забыть. На двух телегах поедут раненые. Не знаю, как мы их туда поместим, надо будет постараться. Одна телега, вероятно, должна быть загружена провиантом и водой. А последняя — боеприпасом. Причём только тем, который нам более всего необходим.

— Нам бы еще, куда-нибудь хоть какие медикаменты пристроить. Бинты и воду, — напомнил Лосев. — Жаль, заминировать