— Не сказать, что недавно. — Он прищурился и посмотрел на потолок. — Около полугода назад. Добавили Кейтлин Мерсер.

У Фары при себе не было списка получателей, поэтому та не была подготовлена к этой линии допроса, но он, похоже, знал, о чем говорит, так что она продолжила:

— Почему добавили Кейтлин?

— Мой брат убил ее мать. То было своего рода покаяньем.

— Покаяньем, которое она теперь не получит, — подчеркнула детективша. — Учитывая, что Трент, судя по всему, все еще жив.

Он усмехнулся, и, несмотря ни на что, у нее слегка задрожали колени от этого зрелища.

— Вы не верите. Умора.

— Наша работа — не верить, — вмешался Кевин. — Не принимайте это на свой счет.

На мгновение его ухмылка померкла, а тон посерьезнел:

— Уверен, вы считаете меня чудовищем, раз уж я знал, чем занимается Хью, и не остановил его. Понимаю. Поверьте, я ставлю себя в упрек. Как я уже отмечал, Хью справлялся с виной и страданиями одним способом, я же выбрал иной путь. Я не напиваюсь и не принимаю наркоту ради кайфа, а проделываю эти действа в ущерб себе. В наказание и уничтожение, что влечет эта дурость. — Он резко провел рукой по щеке, затем посмотрел на ладонь. — Он был моим братом. Возможно, для вас это ничего не значит, но для нас — значило многое. В нем было и хорошее, даже в плохом.

Кевин заговорил первым:

— Послушайте, истина в том…

— Истина в том, что вы не отличаете собственные седалища от локтей, и на то, чтобы сложить все воедино, уйдут месяцы. — Актер откинулся назад. — Я готов к сотрудничеству и решение всех ваших дел. — Он перекинул руку через спинку кресла. — Ну как, заманчивое предложение?

— Разумеется, — сказала Фара. — Сразите нас наповал.

— В обмен на неприкосновенность.

Кевин уже покачивал головой, но Фара был заинтересована в том, чтобы хотя бы довести этого безумца до ворот.

— Для чего неприкосновенность?

— Несколько пунктов обвинения в сокрытии останков. Сокрытие преступления. Что бы там ни было… — мужчина махнул рукой, обобщая предыдущий разговор, — с препятствованием, так как я не уточнил, кто из нас находился в гостевом доме.

— То есть хотите сказать, что были соучастником убийства? — спросил Кевин.

— Соучастником постфактум, и только в некоторых случаях. — Он пожал плечами. — Многого не прошу. Без неприкосновенности мои преступления сведутся к мелкому правонарушению и годику-другому тюремного заключения, не больше.

— Все гораздо серьезнее, — возразила Фара. Хотя так ли оно было? Айверсон был прав. При наличии наилучшего адвоката, которого можно было купить за деньги, актер, вероятно, сможет избежать тюремного заключения, хоть и заплатит крупный штраф и будет находиться под домашним арестом и на условно-досрочным. Наказанием для него станет суждение публики, хотя Голливуд уже затаврил Трента как ходячую беду. Возможно, произошедшее даже сделает его легендой.

— Могу превратить это дело в юридический кошмар и замять его, а могу и вскрыть тайник. — Он пристально глядел Фаре в глаза; неудивительно, что Нора прыгнула к нему в постель. Внешность та же, что и у Хью, но Трент находился на другой ступеньки, той, которая возводила притягательность на неизмеримый уровень.

— Мы не в праве заключать сделки сами, — возразил Кевин, который, по крайней мере, был невосприимчив к его обаянию. — Необходимо участие окружного прокурора.

— Конечно. — Он положил телефон на стол. — Не торопитесь. Пойду прогуляюсь.

Фара наблюдала за тем, как он идет к коридору, и пыталась понять, что происходит в золушкиной крепости. Неужели детективы действительно собирались звонить окружному прокурору и добиваться сделки для человека, который последние четыре дня лгал о своей личности?

Айверсон закрыл за собой дверь. Кевин вздохнул и достал из переднего кармана рубашки мобильник.

— Позвоню шефу.

В кои-то веки Фара была признательна за их угрюмого начальника. Лучшего стратега, чем он, в городе не водилось. Он был приятелем по гольфу и доверенным лицом окружного прокурора. Шеф будет знать, как управиться со всем.

В инструкции написано: нужно сказать преступнику перестать толочь воду, надеть наручники и выяснить личность в участке под двадцатичетырехчасовым арестом. В другом городе и с другим подозреваемым, это, возможно, и сработало бы, но в нынешней обстановке их работодателем являлась общественность, и каждый их шаг тщательно изучался в суде, в прессе, в соцсетях и в учебниках истории.

Им нужно было перевязать происходящее бантиком и сделать так, чтобы все выглядело несравненно. Этот Айверсон — кем бы он ни был — мог либо помочь завязать бантик, либо направить их по ложному следу.

— Что думаешь? — поинтересовалась она у Кевина. — Как считаешь, он Трент или Хью?

Он покачал головой, сердито насупившись.

— Ни малейшего понятия. — Он поднес мобильник ко рту. — Алё, шеф, это Мэтис. У нас проблема в имении Айверсонов.

Пока Кевин пересказывал их разговор, Фара, пользуясь вольностью, предоставленной ордером, бродила по кабинету, открывая ящики и шкафы и просматривая их содержимое. Все выглядело организованно, в каждом ящике — строгий порядок. Она задумалась о хижине и о том, как идеально была сложена и заправлена кровать, затем вспомнила о спальне Трента и о стопке простыней. Хижина определенно была местом обитания Хью, а значит, здесь мог находиться кабинет серийного убийцы.

Однако оставался вопрос: кто из близнецов мертв? Она посмотрела в сторону двери, через которую вышел Хью, и без всяких сомнений поняла, к кому тот направился.

К единственной на свете женщине, которая могла их различить.

ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВНАЯ ГЕРОИНЯ

Нора находилась в розарии и пыталась сдержать эмоции при мысли о том, что незнакомцы роятся в их доме.

«Нет повода для паники».

Она пропустила эту мысль через себя: от кончиков пальцев до ног.

«Ничего они не найдут».

Она уже выкинула видеокамеру Хью в мусорный бак в центре города, выждала и понаблюдала за тем, как пресс-компактор поднял и раздавил содержимое, после чего уехал.

«Никто не узнает».

Трент являлся лучшим актером в мире. Бесчисленное количество раз менялся местами с Хью, больше, чем кто-либо когда-либо поймет. Та знаменитая сцена в «Континууме», которая довела зрителей до слез? На экране был не Хью, а Трент. Речь на церемонии вручения «Золотого глобуса», которую Хью пропустил из-за какой-то там тайной поездки, в которую не посвятил ее, произнес Трент. Не было никаких причин, по которым Трент не может в течение следующих нескольких десятилетий обдуривать всех, заставляя всех считать, что он — Хью. Ему лишь не нужно ширяться, и Нора могла ему в этом вопросе помочь. Теперь,