бы и сам отказался от этого послания, когда написал несколько других, неодинаковых с первым по своему содержанию, ибо в них, заявляет с торжеством Евстафий, прямо исповедовалось, что «одно воплотившееся естество Бога Слова». Вот истинный, смысл слов Евстафия. Евстафий, как и все монофизиты, соглашались и не соглашались с Кириллом. Но напрасны усилия Евстафия исказить истинный образ деятельности Кирилла во время унии. Кирилл, действительно, нелицемерно вступил в братские сношения с аитиохийцами, никогда не отказывался и не раскаивался в устроении дела унии, ревностно заботился, чтобы она утвердилась в кружках антиохийских. Лжет Евстафий, что будто Кирилл в послании к Акакию и прочим высказал отступление от унии и исповедал монофизитство. Действительно, в этих последних встречается вышеприведенная фраза об «одном естестве»; но она употреблена Кириллом по причинам, которые нами уже достаточно разъяснены в своем месте[771]; а главное — указанные послания имели целью доказать неразумие тех, кои отвергали учение о двух естествах во Христе. Это истинная цель посланий; однако же об этом Евстафий молчит и молчит. Итак, после наших разъяснений, оппозиционный характер собора разбойничьего в отношении к унии, полагаем, становится несомнителен.

В частности, в вопросе об образе соединения во Христе двух естеств Божеского и человеческого собор держался открыто монофизитства. Стоит заметить, что собор однако ничуть не разъясняет, подобно тому, как ранее и Евтихий, на чем, на каких основаниях и доказательствах опирается монофизитская доктрина. Оп молчит об этом. Не боялся ли он, чтобы подобными разъяснениями не допустить себе «обновить веру»? Моно- физитство на соборе не раскрывается, а просто провозглашается как готовая доктрина. Так, когда на соборе разбойничьем читаны были деяния собора константинопольского 448 года, в которых об Евтихии записано было: «Евтихий сказал: исповедую, что Господь наш состоит из двух естеств прежде соединения, а после соединения исповедую одно естество», Диоскор объявил: «и мы все согласны с этим». Собор подтвердил слова своего главы; «согласны», сказали члены собора[772]. При другом случае на том же соборе, Диоскор сказал: «можем ли мы допустить выражение, в котором говорится о двух естествах после воплощения»? Нa это собор объявил: «анафема тому, кто употребляет подобное выражение; если кто говорит — два, анафема»[773]. Монофизитство собора — факт ясный.

Определив догматическую задачу собора, его основной характер, его направление, обращаемся к раскрытию и подробному обследованию вопроса: как отнесся собор к своим противникам, приверженцам антиохийской догматики, друзьям унии? Собор ефесский 449 года[774] ознаменовал себя великим крушением для всей партии антиохийской, для всех поборников унии. Друзья антиохийской догматики не нашли себе пощады со стороны Собора. Собор поистине разбойничал! Прежде всего, собор подверг анефеме и лишил сана благороднейшего мужа, второго Златоуста по духу, патриарха константинопольского Флавиана, председателя известного собора 449 года, а с Флавианом и Евсевия. С Флавианом и Евсевием Дорилейским мы уже знакомы. Собор не мог простить им того обстоятельства, что они любили Кирилла, кроме прочего и за унию, что они ненавидили ересь Евтихия. К со- жалению, мы почти ничего не знаем о том, как проходил суд над упомянутыми, лицами. (Деяния халкидонского собора сообщают самые скудные сведещия об этом, а вновь открытый сирский текст и вовсе не заключает никаких известий по вопросу). Известно только, что в вину Флавиану и Евсевию ставили то, что они исказили веру никейскую[775]. Но что под этим разумелось, собор или, лучше сказать, наши документы не определяют. Осуждая эти лица, собор в связи с этим оправдывает Евтихия[776], н анефематствует собор константинопольский 448 года[777]. Истинной причиной осуждения Флавиана и Евсевия, мы уверены, была их приверженность к церковной унии[778].

Другими важнейшими жертвами собора разбойничьего были: патриарх Антиохийский Домн, бл. Феодорит Кирский, Ива епископ Едесский. Последние двое осуждены заочно: их не было на соборе. За что осуждены все они? По деяниям собора разбойничьего, каждый из них обвиняется в различных тяжких винах; но верить этим обвинениям мы не имеем никаких оснований[779]. Действительной причиной их осужения было то, что они совсем расходились с Диоскором в догматических воззрениях: они стояли за унию, которую ненавидел Диоскор. Поражая этих лиц, собор разбойничий поражал в сердце саму унию. Для суждения об этом предмете в особенности богатые материалы предлагают недавно открытые акты сирские собора разбойничьего[780]. Без них мы не могли бы говорить о деле с такою решительностью, с какою можем делать это теперь. — Начнем с Домна. Домн был племянник Иоанна антиохийского, вождя унитов[781]. Родство по крови вело к родству в религиозных воззрениях и интересах. В сохранившейся до нас, благодаря сирскому тексту, переписке Домна с Диоскором и Флавианом, которая началась еще ранее собора константинопольского 448 года, мы вполне можем видеть религиозный образ Домна. Домн был таким же защитником унии, как и его современник Флавиан. В своих письмах к Диоскору Домн говорит, что основаниями для его догматических воззрений служит ни что другое, как документы униальные. Он говорит, чго утверждает свою веру на тех определениях, какие во времена Кирилла из Антиохии были посланы в Алсксандрию, на тех посланиях, какие Кирилл писал Иоанну Антиохийскому, на сочинении Афавасия к Эпиктету[782], за которое так ревностно держались униты. Этого мало. Домн выразительно писал Диоскору: «дозволь нам, прошу тебя, оставаться при тех сочинениях, которые касаются унии (Frieden-compromiss), при послании Кирилла (без сомнения том, которое начинается словами: «да возвеселятся»), и при послании Афанасия к Эпиктету. Ибо все они упоминаются в актах унии[783]. Диоскор же, напротив, предписывал Домну принять анефематства Кирилловы против Нестория[784], чего, однако, Домн сделать не решался. Впрочем, он не отказывался признавать авторитет III вс. собора[785]. Домн, в отличие от Диоскора и его партии, признавал авторитет II вс. собора. Отцов этого собора он называете «святыми» и «блаженнейшими»; считает их действовавшими согласно с собором никейским[786]. С главным защитником унии, с патриархом Флавианом, он находился в дружеской переписке и вызывает его стать с ним, Домном, за одно[787] и бороться против Диоскора, восстать на защиту «веры»[788]. Главная причина раздора между Диоскором и Домном состояла в следующем: Диоскор требовал, чтобы Домн принял сочи- нения Кирилла, написанные им до унии (анефематизмы); напротив, Домн отвергал эти сочинения и держался униальных документов[789], которых, в свою очередь, знать не хотел патриарх александрийский. Именно это разногласие и было истинной причиной осуждения Домна на соборе диоскоровом[790]. Весьма