Шрифт:
Закладка:
– Хоть фотографию Лены покажите! – обратилась я к Сергею. Тот вышел в соседнюю комнату и вынес большой портрет – видно, прямо со стены снял. Да-а, годы не украсили мою подругу. А кого они украшают? К тому же Ленка никогда не была фотогеничной.
«Ну и крокодил!» – подумала я.
– ПРАВДА, КРАСИВАЯ? – спросил муж?..
Не ваше дело!
«Любовь да лад – не надобен и клад»
(русск. пог.)
В вагон поезда дальнего следования один за другим входят пассажиры.
Предстоит дальняя дорога, и все возбуждены. Последние слова прощания, наказы, поцелуи, слёзы… Но вот поезд тронулся. Люди начинают успокаиваться, достают тапочки, пакеты с едой, приглядываются к соседям, знакомятся… И вдруг оказывается, что на одно место претендуют двое – мужчина и молодая женщина. Мужчина объясняет, что билет приобрёл ещё месяц назад специально, чтобы ехать на нижней полке, да к тому же пришёл и занял её первым! Женщина отстаивает своё право занять место по причине того, что она – женщина!
Пассажиры сначала по одному, а потом коллективно принимают участие в разрешении конфликта. Советы и доводы охотно выслушиваются оппонентами и бурно комментируются. Атмосфера накаляется. Наконец приходит проводник и убеждается, что действительно – оба билета проданы на одно место. Но сделать ничего нельзя до следующей станции – объясняет он. – Пока пусть вместе пользуются полкой, а он выяснит, нет ли мест в других вагонах?
– Следующая станция – через четыре часа! И вообще я не пойду в другой вагон – у меня чемодан тяжёлый! – заявляет женщина. – Мужчина вы или нет?
– Какое вам дело? Мне ехать три дня! – негодует пассажир.
Поезд качнулся, и мужчину обдало запахом волос соседки.
– А вы… замужем? – неожиданно для себя спросил ОН.
– Какое вам дело? – сердито спросила теперь ОНА, и уже мягче добавила: – А вы куда едете?..
– Вы мужчина, и могли бы уступить место! – попытался опять кто-то из присутствующих разрешить конфликт.
– Не ваше дело! – как один сказали двое, в один голос, в унисон.
Все удивлённо притихли. Что происходит?.. Как, когда обстоятельства, ещё недавно обсуждаемые всеми, стали ДЕЛОМ ДВОИХ? И почему?..
Через два дня пути они вышли вместе на одной станции…
На родине предков
«На то свинье рыло, чтобы рыла»
(русск. пог.)
Я ехала в Ташкент за шубами, чтобы торговать ими у нас, где холодно. В дороге познакомилась с семейной парой. Было это в девяностых годах. Они мне рассказали такую историю. Жили в Киргизии, и жили очень хорошо. Отличный дом – полная чаша, дача, пасека в горах. Только за одно лето мёда сдали столько, что купили в семью два легковых автомобиля! Но пошла волна эмиграции – в городах русских в то время обижали. Например, мне мои знакомые рассказывали, что, живя в Бишкеке, они боялись выходить на улицу, боялись зажигать по вечерам свет – в окно могли выстрелить. Они уехали в Анапу.
А новые мои знакомые, попутчики, жили вдали от города, где их никто не обижал. Всё же решили: неизвестно, что будет дальше. Здесь хорошо, а на родине предков, в Воронежской области, им будет ещё лучше! Там и родной брат Николая жил… Посоветовались – надо ехать! Друзья-киргизы уговаривали: не уезжайте, чем здесь плохо? Никто вас обижать не собирается! Нет, распродали всё хозяйство, и уехали.
«Переезд подобен пожару», – говорит народная мудрость. Конечно, много они потеряли при распродаже, но на хороший дом на новом месте хватило. Люди приняли приветливо. Видя, что у переселенцев – ни ведра, ни тазика, натаскали своих для первого случая – из того, что самим не нужно. Николай, как все, устроился в полевую бригаду и начал добросовестно работать, как привык. Присмотрелось к нему начальство, видят – не пьёт, старается. И скоро сделали его бригадиром. А видя его честность, поручили и горюче-смазочные материалы распределять. Это уже было почётно – новичку, и такое доверие! В планах у Николая было и пасеку завести – привык к пчёлкам.
Стали жёны в деревне своих мужей упрекать, мол, видите, не пьёт мужик, работает, у начальства на хорошем счету – какую карьеру за короткий срок сделал! Стали мужики хмуриться… А тут с железнодорожной станции три контейнера с мебелью и вещами, наконец, доставили. Чего только нет! Сбежалась вся деревня помогать разгружать – а там гарнитур спальный, гарнитур гостиный, гарнитур кухонный, зеркала, хрусталь, ковры, люстры, даже пианино… В деревне такого сроду не видывали. Тут стали хмуриться и жёны:
– Куркули ещё те! А мы им свои тазики да кастрюльки поотдавали!
Шептались, завидовали, но в дом к новосёлам продолжали ходить, как на экскурсию. Стали новосёлы притчей во языцех… Ни о чём больше в деревне не разговаривали – только о них. Завидовали… И сказал брат брату, пряча глаза:
– Уезжали бы вы, Николай, подальше от греха…
Не поверил брат брату. Да и куда ехать – здесь уже дом куплен, скотина, скоро к городу обещают дорогу проложить… Заживут!.. А зря не поверил. Через неделю супруги поехали в соседнее село на свадьбу, а когда назад приехали – глазам не поверили – от всей усадьбы осталась куча обугленных брёвен. Животные сгорели прямо в сарае. Подпустили-таки завистливые соседи красного петуха!
– Вот, уезжали из Киргизии с тремя контейнерами, а возвращаемся назад с тремя чемоданами, – горько пошутил Николай.
На станции Чу мы попрощались. У них была пересадка, а я поехала дальше.
Любовь до смерти
«Любовь да свары хуже пожара»
(русск. пог.)
Работала на заводе с бывшим моим одноклассником Колей Лукьяновым. Я – слесарем в одном из цехов, он – мастером в соседнем. Нормальный мужчина, не красавец, но и не урод, хороший семьянин. С женой жил много лет, имел двоих уже взрослых детей… И попал ему бес в ребро, когда голова засеребрилась… Снесла ему любовь «крышу»! От «старой» жены ушёл к «молодой». Кто в глаза его осуждал, кто за глаза, а были, наверное, и такие, что завидовали… В то время ему было лет пятьдесят.
– Колька, ты что, с ума сошёл? Правду говорят, что ты ушёл от жены? – спросила я его при встрече.
– Правда! – ответил он. Влюбился
