— А как получилось, что Главное управление уголовного розыска, которое находится в Москве, заинтересовалось убийством в Шараповске? — ответила Баева вопросом на вопрос, но ответа от Гурова дожидаться не стала и продолжила: — Впрочем, не важно. Скажите, а разве Лина вам не все рассказала? — Она сделала удивленное лицо. — Она, как моя лучшая подруга, была посвящена во все мои проблемы. Вы ведь с ней общались?

— Общался, — кивнул Гуров. — И она много чего мне рассказала. Но хотелось бы все-таки все еще раз услышать от вас.

— Хм. Ну что ж, если вам не жаль собственного времени… — приподняла красивую бровь Баева. — Дело в том, что когда я выходила замуж за Ивана, то никак не ожидала, что из милого и галантного интеллигента он превратится в ревнивого тирана. Он буквально шагу мне не давал ступить. Ревновал, как это говорят, к каждому столбу. Больше того, он мог меня ударить, если ему что-то не нравилось в моих словах или действиях. Нет, он не делал это прилюдно, но когда мы приходили домой…

— Если все было так просто, то почему вы терпели и не развелись с ним? — прервал ее Улямов, ставя кружку с кофе рядом с Гуровым.

Баева бросила на него злой взгляд.

— Я забыл вам представить своего коллегу из Шараповска, — заметил Гуров. — Мы вместе расследовали дело об убийстве Игнатова. Тамир Васильевич Улямов.

— Обычно при знакомстве принято говорить — очень приятно, но я не буду этого делать, — едко заметила Баева.

— Взаимно, — парировал Улямов и, присев на подоконник, стал прихлебывать горячий кофе.

— Будем считать, что обмен любезностями состоялся, — улыбнулся Гуров. — Давайте продолжим, Полина Алексеевна.

— В конце концов, мне надоело такое ко мне отношение, как к какой-то вещи, и я решила уйти от Ивана.

— Хорошо, но при чем тут Игнатов? — спросил Тамир Васильевич.

— Ни при чем. Просто так совпало. Я встречалась с Владимиром уже полтора года. Но вы, мужчины, — Баева с презрением посмотрела на Гурова, — почему-то считаете, что если женщина спит с вами, то значит, она ваша собственность, а собственность нужно держать при себе, пока не надоест. Так же считал и Игнатов. Когда я решила уйти от мужа, то собиралась уехать в Москву. Тем более что я тогда уже познакомилась с Андрисом и поняла, что он именно тот мужчина, который мне нужен для спокойной и счастливой жизни.

— А до этого у вас была тяжелая и беспокойная жизнь, — съязвил Улямов.

Баева и на него посмотрела с едва скрываемой злостью, но не стала отвечать, а продолжила:

— Я сказала Владимиру, что оставляю его и уезжаю в Москву, потому что нашла наконец-то своего мужчину. И он взбеленился…

— Я бы тоже взбеленился, если бы со мной обошлись как с вещью, — заметил как бы между прочим Тамир Васильевич. — Хотим — спим со мной, хотим — найдем другого.

— Послушайте, вы так и будете меня перебивать?! — не выдержала Баева.

— Все, все, молчу как рыба, — поднял руку с кружкой Улямов.

Гуров при всем этом не говорил ничего и только прятал улыбку в уголках губ. Он понял, что Тамир Васильевич намеренно пытается вывести Баеву из себя. В гневе и со злости человек может невольно сказать и рассказать то, что в спокойном состоянии утаит.

— Игнатов сначала стал уговаривать меня не уезжать никуда, а потом, когда понял, что я непреклонна, разъярился и заявил, что он все расскажет моему мужу. Все! Понимаете?

— Да, не очень приятно, — согласился Лев Иванович. — Но вам-то какая была разница, раз вы все равно собирались уходить от мужа?

Баева поняла, что она сказала несколько не то, что планировала рассказать, и принялась выкручиваться:

— Но я ведь не собиралась уходить от мужа таким вот образом — со скандалом. У нас с Иваном был совместный бизнес…

— Ага, и именно тогда вы придумали, как можно и от любовника, уже бесполезного, избавиться, и с мужа урвать отступных в виде его доли в бизнесе, — снова вставил Улямов.

— Нет, — зыркнула на него уже с нескрываемой ненавистью Баева. — Я просто испугалась, что Иван в порыве ревности убьет меня, и решила не дожидаться развязки и свалить в Москву. Лина вам рассказывала…

— Да-да, Лина Савельевна рассказала, как вы приехали к ней с чемоданом и в слезах. Рассказали, что Игнатов осуществил свою угрозу, и теперь ваш муж желает с вами расправиться, — покивал с серьезным видом Лев Иванович.

— А что мне оставалось еще делать?

Баева откинулась на спинку стула и вопросительно посмотрела на Гурова, словно приглашая его согласиться с ней и признать, что она поступила правильно.

— Иван был в таком бешенстве, что наверняка убил бы меня, — делано вздохнула Полина Алексеевна и закинула ногу на ногу. — А раз он не смог добраться до меня, то, естественно, выместил свою злость на Игнатове. Мне страшно подумать, что бы он сделал со мной, не сбеги я тогда в Москву.

— Ужасная история, — ернически заметил Улямов и спросил: — А застрелился ваш муж тоже от злости и досады, потому что не смог добраться до вас?

— Откуда я знаю, почему он застрелился?! — взвилась Баева. — Я не могла ведь влезть в его голову и прочитать его мысли! Возможно, он пожалел, что поддался эмоциям и совершил преступление. У Ивана был свой бзик — он был патологически правдив и терпеть не мог лжи и беззакония. Его дед был православным священником, и родители тоже были верующими, — добавила она.

— Ну вот, теперь все встало на свои места, — удовлетворенно сказал Лев Иванович.

— Вот, я же говорила, что я тут ни при чем, — Баева поняла его слова по-своему, и по ее виду было заметно, как она расслабилась — в глазах появилось удовлетворение, а лицо перестало выражать беспокойство.

Улямов вопросительно посмотрел на Гурова, и тот, поймав его взгляд, слегка улыбнулся.

— Теперь я понял, как вы, Полина Алексеевна, провернули всю эту аферу с убийством своего ставшего бесполезным для вас любовника и подтолкнули к самоубийству своего мужа, — заявил Лев Иванович и встал.

— Что вы такое несете?! — возмутилась Баева. — У вас нет никаких доказательств! Это блеф.

— Блеф? — удивился Гуров. — Нет, это не блеф. Я сейчас подробно расскажу вам, как все было на самом деле. Вполне возможно, что где-то я допущу небольшую ошибку, но вы уж тогда меня поправьте, Полина Алексеевна.

— Валяйте, интересно послушать сказочку, которую вы сочинили, — Баева постаралась придать своему голосу насмешливую интонацию, но в глазах у