ничего не получается, — перекривляла ее я, садясь в машину. — Петьку чуть не убили, мафия по-прежнему свои деньги ищет. А полиция мной заинтересовалась, — скисла я и уставилась в окно.

Вскоре разговор пришлось прервать, потому что к этому времени мы как раз подъехали к участку.

Пелагея с Толиком отправились по магазинам за провизией, чтобы не терять время, а я на ватных ногах устремилась в сторону центрального входа, подталкиваемая заботливым Алексеем.

По дороге он быстро проинструктировал меня, как отвечать на вопросы, и пообещал, что обеспечит мне алиби. Я только махнула рукой, потому что поняла, что дело мое — труба. Если, конечно, мы в срочном порядке не отыщем убийцу.

Следователь Яшин выглядел усталым и, против ожидания, надолго меня не задержал. Задал стандартные вопросы, особо интересуясь, где я была в то время, когда в Петра стреляли.

— Мы были вместе, — вклинился Алексей. — Ну, вы понимаете, в каком смысле могут быть вместе мужчина и женщина, — тут он натурально покраснел, а я про себя ахнула. Надо же, актеришка. Оскар по нему плачет.

— Нам поступил анонимный звонок, что Софью Павловну видели в районе книжного, где произошло покушение. Вместе с подругой.

— Мы там были, — серьезно кивнул Алексей. — Соне позвонили из издательства, назначили встречу. Как оказалось, липовую, я проверил. Хорошо, что был рядом. Подругу высадили возле торгового центра, а сами… Ну, не доехав до места назначения, свернули в тихий переулок. И… Словом, нас долго не было. Увлеклись, чего греха таить. А потом позвонила мать Петра Борисовича и сообщила, что он уже в больнице.

— Ясно, ясно, разберемся, — заверил покрасневший Яшин, вновь утыкаясь в бумаги. На Алексея он смотрел чуть ли не со страхом, по крайней мере, разговаривал почтительно и лишнего не спрашивал. — Но вы из города пока не уезжайте, мало ли что. И подруге скажите. Могут понадобиться ее показания. Идет следствие.

Тут он хмуро посмотрел на меня, а я поняла, что являюсь для него подозреваемой номер один, раз уж других вариантов пока не наблюдается.

Отправившись на выход, я загрустила больше прежнего. Вроде бы наручники на мне не защелкнули, что было уже хорошо. Но и уезжать запретили, а я как раз стала думать, что мамин Хунь может потесниться, раз уж такие дела. А что, поехала бы к маме, пусть тут мафия разбирается без меня. Так нет же…

— Ты зачем придумал этот спектакль про нашу интимную связь? — зло зашептала я на коридоре, обращаясь к насвистывающему Алексею.

— Потому что твой Яшин, зная меня, не полезет с дальнейшими расспросами. Пелагея — алиби так себе. Начнут копать, выяснится, что она сестра Бориса, вы подруги. Налицо преступный сговор: решили устранить наследника, прибрать к рукам завод. Начнут копать глубже, могут прийти к выводу, что Петька тебя шантажировал, узнав нечто, изобличающее тебя как убийцу отца. Как тебе вариант?

— Хреново, — вздохнула я, потому что понимала, что он очень недалек от истины.

— Я сейчас веду переговоры с командой Ахметова, у них есть связи везде, пускай заставят полицию пошевелиться и поднять документы по той аварии. Сдается мне, что-то они там проглядели. Не бывает идеальных убийств, какие-то зацепки должны были быть.

Тут он обратил внимание на мою постную мину, и голос его стал прямо-таки бархатным:

— Ты что-то совсем загрустила? Я понимаю, хочешь вернуться домой…

— Да уж хотелось бы, — буркнула я.

— Обещаю, что скоро мы все выясним, и ты сможешь не опасаться за свою жизнь. А пока тебе стоит больше мне доверять.

— Может, тогда и тебе стоит меньше мне врать, — не выдержала я. — Я все знаю: и про ваш интерес к гостинице «Азимут», и про то, что друг Петьки — покойник. Эти типы с утра — ребята Ахмета, так? И чего ты Яшину не сказал про лохматого?

— Вот ты о чем, — нахмурился Алексей. — Я просто не хотел волновать тебя раньше времени. Яшин пусть сам поработает, пока лохматый, по версии следствия, — жертва ограбления. Если я начну лезть в это дело, придется сообщить им про то, что он тебя шантажировал. Смотри, как бы ментам не пришло в голову, что это мы его и грохнули. Найдут свидетелей того, как мы с ним общались в кафе. Всплывет факт того, что он проникал в твой дом, Налицо мотив: он шантажировал тебя, а мы его за это убили. А почему? Потому что он знал, что в Петьку тоже стреляла ты. Ну, или я его грохнул, из большой любви к тебе.

— Это что же получается, куда ни кинь — всюду клин? — разозлилась я на то, как складно у него все выходит.

— Потому-то и стоит быстренько вычислить злодея самим. Мы на верном пути. Сейчас плотно работаем с ребятами Ахмета, хотя сделать это было несложно, раз уж они сами за нами следили. Они, в свою очередь, следили и за Петькой, и обратили внимание на то, что в его окружении появился этот тип из Израиля. И за дружком его лохматым, по словам ахметовских шестерок, этот Ройзман тоже присматривал. Вполне возможно, что он его по башке и отоварил.

— Зачем ему это? Ой, надо предупредить Ларису, она же с ним…

— Погоди пороть горячку, — взял меня за руку Алексей. — Ларисе он ничего не сделает, она ему была нужна для того, чтобы через нее иметь доступ к сыну. Она же жила у Петьки в связи с ремонтом, так? Вот этот Ройзман там и крутился. Возможно, установил прослушивающее устройство, знал о ходе расследования твоего пасынка, о его разговорах с дружком. И когда понял, что тот что-то накопал на убийцу или же что-то узнал про деньги, поспешил от него избавиться. В гостиницу мы ездили, чтобы втихую разузнать о передвижениях дяди: вдруг он в момент покушения сидел в номере, и мы зря на него клевещем? Да и люди Ахметова его уже пробивают. Если меня не подводит интуиция, дядя в этом деле играет не последнюю роль. Вполне возможно, что он причастен к убийству Бориса. И не только.

— А Чернов? Почему ты его списываешь со счетов? Допустим, это его люди украли деньги и организовали убийство. А теперь шуршат наравне с ахметовцами, чтобы отвести от