Горан переводил глаза с одного на другого. Весь этот разговор был похож на какое-то очень странное, полное условий и недоговорённостей объяснение в любви. Или нет?

— Если ты пойдёшь против отца, он лишит тебя наследства и не позволит управлять поместьем, — лишь заметил он другу.

— Пусть, — спокойно ответил оборотень. — Моей настоящей паре я буду нужен любой.

Они замолчали, думая каждый о своём.

Солнце совсем село. Звёзд на темнеющей синеве становилось всё больше и больше. Над городком, расположенным недалеко от замка, засветился прозрачный купол света, создаваемый фонарями на улицах.

— Предлагаю в замок вернуться порталом! — наконец встал Горан, отряхиваясь. — Эх, удобно-то как теперь! Жаль, если завтра это удобство закончится.

Вестник от короля пришёл за ужином. Король приказывал вернуться во дворец утром прямиком в кабинет герцога Брайнешского.

Вопрос о том, где будет ночевать Вейго, у Кейры отпал сам собой. Он явно не собирался покидать вторую кровать в её спальне.

— Я сегодня снова ночую тут, и это не обсуждается. Хватит с меня одного ночного похищения. Укладывайся пока, я в гостиной подожду.

Когда Кейра уже была под одеялом, он улёгся и погасил яркий шарик магического света. В спальне стало темно, и только месяц да звёзды с любопытством заглядывали в окна.

Повисло молчание, густое и вязкое. Они почти физически ощущали его оба.

— Я не… — наконец хриплым голосом произнёс Вей из темноты и откашлялся. — Я хотел сказать, что сделаю всё, чтобы завтрашний день для тебя закончился… без вредных последствий. Ты потом сможешь жить так, как говорила, как захочешь. Учиться, найти мужа, ну и там всё остальное…

— Не то! Не те слова! Всё не так! — заныло у него в груди. — А что я могу ей вообще сказать? Что она мне нравится так, что я уже и не представляю своей жизни без неё? Что умру, а встану на её защиту? Так не только я, да и за её спиной сейчас Хардош! Я ей никто и даже не знаю, как она ко мне вообще относится! Может, Горан ей нравится больше. Они теперь магическая пара, может, ею и останутся.

Да у меня и узел с Мизой ещё не развязан. Опять же никуда не делся отец со своими требованиями к невесте. Сейчас я ничего не могу лисице пообещать, кроме защиты. Да и то, один раз уже не смог уберечь, защитник! — мысленно пнул Вейго сам себя.

— Спасибо, — донеслось из темноты с её стороны.

Девушка зашуршала одеялом, и Вея пронзило желание быть с нею рядом, чтобы проверить, всё ли у неё нормально, да и вообще остаться с ней на всю ночь, укрывая своими объятиями…

Тело напряглось, заныло, требуя перепрыгнуть эту разделяющую их пропасть шириной в три метра, преодолеть смущение лисицы и лаской добиться любви.

Он зажмурился и плотнее завернулся в одеяло.

— Я не мальчишка, у которого ум за разум заходит, — шикнул Вей на булькающие гормоны и звенящее от возбуждения тело.

Он старательно покопался в своей голове и попытался найти там мысли, не связанные с Кейрой. Даже вроде бы это у него вышло, однако опасность пришла с той стороны, откуда и не ждали.

Послышался скрип, шорох, и его кровать вдруг вздрогнула.

Оборотень ошеломлённо развернулся, сел и не поверил своим глазам.

На его кровати сидела Кейра, замотавшаяся в одеяло. В темноте плохо просматривалось её лицо, а вместо фигуры смутно белел навёрнутый на неё кокон, однако прекрасно были видны возбуждённо сверкающие в лунном свете глаза.

Вей задохнулся от эмоций, мгновенно растерял все слова и только молча ждал, когда она сама что-то скажет.

Она выпростала из кокона тонкую белую руку, неуверенно протянула к его лицу и остановилась на полдороге.

— Ты ничего такого не подумай. Я не навязываюсь. Просто завтра такой странный день, который может закончиться очень печально для меня. Опасный день, — девушка вздохнула. — Я знаю, что тебе нравлюсь. Пожалуйста, поцелуй меня. Меня никто раньше не целовал, и я не хочу уйти за грань без настоящего поцелуя.

— Почему не целовал? — прошелестел Вей. Голос его не слушался, все силы были брошены на усмирение колотивших его эмоций.

— Мне никто раньше не нравился, чтобы… быть так близко, — её голос тоже упал до шёпота.

— А я нравлюсь? — прохрипел он.

— Да.

Это короткое слово смело все барьеры, которые Вейго старательно возводил в своей голове. На него накатило то самое предвкушение праздника, которое щекотало его кровь и которое исчезло после скандала Мизы.

Вей уже не рассуждая потянулся к Кейре и сначала легко коснулся её губ губами, боясь испугать своей пылкостью.

Она неумело ответила, и эта невинность распалила Вейго ещё больше.

Он начал целовать её всё жарче и жарче, дыхание заканчивалось, однако никак не мог оторвать себя от этих сладких, таких податливых и послушных мягких губок.

Как-то очень быстро девушка оказалась у него на коленях, а его руки блуждали по её лицу и шее, всё же не решаясь забраться вглубь кокона.

— Милая моя девочка, — шептал Вейго уже даже не пытаясь противиться нахлынувшей на него лавине любви и нежности. — Ты мне не просто, а безумно нравишься. Нравишься так, что я уже не представляю, как дальше смогу без тебя жить.

Он не переставал целовать её, а она таяла в его руках, полностью раскрывшись новым для неё ощущениям, постепенно доверчиво выползая из своего кокона.

У Вея голова шла кругом, однако остатками разума он понимал, что нельзя переходить последнюю черту. Страх Кейры перед завтрашним днём не даёт ему права настолько вмешиваться в её жизнь. Нельзя пользоваться её неопытностью и доверчивостью. Что, если её мечты о семье и муже, к нему не относятся?

Неимоверным усилием воли он заставил себя оторваться и снова закутать её в одеяло. Руки слушались с трудом, пытались вырваться из подчинения и сделать всё наоборот.

— Ты немного успокоилась? — Вейго нежно провёл кончиками пальцев по её щеке и большим пальцем коснулся нижней, такой мягкой и влажной губки.

— Да.

— Давай я тебя уложу.

Он легко поднял на руки девушку, завёрнутую в одеяло, осторожно перенёс обратно на её кровать, лег рядом, обнял драгоценный кокон, ласково прижал его к себе и прошептал лисичке на ушко:

— Кейра, любимая моя девочка, не бойся ничего. Я буду с тобой, пока ты сама этого хочешь.

Она глубоко вздохнула и затихла в его руках. Спустя несколько минут её дыхание выровнялось.

Она заснула, а Вейго никак не мог успокоиться. Хотелось побиться о стенку головой, чтобы выколотить оттуда мысли, раздирающие его надвое. Сердце всё ещё бухало, а мужская суть плакала, требуя размотать этот проклятое одеяло, прижать к себе нежное девичье тело, сделать его своим и больше не отпускать.