Эмануэль сидел на стуле рядом с больничной койкой. Я сел, и он подошел, чтобы успокоить меня.

— Успокойся, — мягко сказал он.

— Ей нужны были ее дары.

— Я слышал, и ты их освободили.

Слезы текли по моим щекам.

— Они всегда принадлежали ей. Сколько раз они ей были нужны?

— Тсс, настройся.

Я пытался, но в голове у меня был полный кавардак. Зачем ей понадобились ее дары? В какой опасности она находилась?

Я покачал головой, и взгляд Эмануэля опустился в пол.

— Ты устал. Это не значит…

— Это могло случиться! — взревел я. — У меня ничего не получается, Эмануэль. — Я уже представлял себе, как влетаю в лианы и сдаюсь, позволяя им разорвать меня на куски.

— Ты раскрыл ее дары. Ты должен верить, что она смогла ими воспользоваться, — сказал он сквозь стиснутые зубы. — Ты сказал, что будешь ждать.

— Что? — Из прихожей донесся пронзительный голос моей тети.

Тогда я понял, что только что произошло. Я заговорил в гневе и озвучил свои мысли. Блядь. После этого меня посадят в карантин. Тетя и все остальные собирались продолжать наблюдать за мной, как ястребы.

Мое тело начало сотрясаться от беззвучных рыданий.

Я столько раз подводил ее и даже не мог найти. То, что произошло в тот день, будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.

Успокойся, Блейк, успокойся.

Я взял себя в руки и вцепился в капельницу, наполненную веществом, чтобы вернуть себе энергию.

— Прекрати, — сказала тетя, когда хотела поставить капельницу на место.

— Мне нужно найти ее, — прорычал я.

— Блейк, успокойся, — Эмануэль тоже был рядом со мной. Он дотронулся до моего плеча и сильно сжал. — Где? Я проверил последнюю зацепку. Ее там нет.

— Мне нужно найти ее, — снова крикнул я.

Он отстранился, когда мои ладони наполнились розовым поцелуем.

— Успокойся, Блейк, — сказал он, и я почувствовал укол в шею. Мой огонь исчез, и я почувствовал сонливость.

Констанс сказала:

— Тебе нужен отдых, Блейк.

Я вообще ее не видел. Она была такой быстрой.

— Зачем ты это сделала? — взревел Эмануэль. — Он не темный, Констанс. Ему больно.

Мое зрение затуманилось, когда тетя накричала на него из-за того, что я озвучил, и все — я отключился.

***

Около трех часов ночи я поднял голову. Казалось, что она весит сотню фунтов. Это было действие успокоительного, которое дала мне Констанс.

Разум был полон беспокойства. Зачем ей понадобились дары? В какой опасности она находилась, если чувствовала, что должна убить, чтобы защитить себя?

Мне казалось, что внутри я схожу с ума, но тело превратилось в кашу.

Я потянулся к ее сердцебиению, но ужасная боль пронзила мою грудь. Это было похоже на сердечный приступ. Слезы наполнили глаза. Я заслужил эту боль.

Я продолжал пытаться, и каждый раз результат был один и тот же. Это меня убьет, если я продолжу давить. Они будут круглосуточно у меня дежурить, чтобы убедиться, что я не покончу с собой.

Я освободил для нее дары. Почему она ими не воспользовалась? Была ли она все еще жива? Я знал, что бы я сделал, если бы она не выжила.

Боль исчезла, как только мастер Лонгвей сказал мне, что мне нужно сделать. Елене нужны были ее способности, и я должен был дать свое согласие.

Это вызывало у меня отвращение. Они даже не были моими. Они никогда не были моими, и она нуждалась в них больше.

Связь с ее разумом все еще была заблокирована. Я был в неведении, представляя себе наихудшие из возможных сценариев. Если бы только я мог достучаться до ее разума. Раньше это было легко. Это было так, будто она возвела вокруг себя стены, сквозь которые я не мог пробиться.

Я втянул ее в эту передрягу и не смог вытащить.

Я встал с кровати и пошел в свою комнату.

Когда я вошел, кровать Джорджа была пуста. Вероятно, он прокрался ночью в комнату Бекки.

Я упал на кровать и просто попытался еще раз услышать биение ее сердца. Я чувствовал себя таким слабым. Я не мог даже пошевелиться, так что у меня не было другого выбора, кроме как позволить действию успокоительного идти своим чередом.

Шли часы, и, наконец, в окно хлынул дневной свет. Ветерок, влетавший в открытое окно, был холодным, но освежающим. Мои часы показывали половину седьмого.

В мою дверь настойчиво постучали. Я встал с кровати и открыл ее.

Констанс стояла прямо передо мной.

— Они нашли Елену. Она в больнице в Тите.

Что?

Она вернулась. Я не стал дожидаться, чтобы услышать остальное. Я распахнул окно и выпрыгнул наружу. Мне было все равно, хватит у меня сил или нет. Моя воля была достаточно сильна. Я трансформировался как раз в тот момент, когда земля приблизилась, и в два взмаха оказался в пути. Я летел так, словно от этого зависела моя жизнь.

Констанс не последовала за мной.

Мое сердце бешено колотилось в груди, но я не останавливался. Я должен был увидеть ее, узнать, что с ней все в порядке, и что все кончено. Елена нуждалась во мне, и я был близко.

С каждым взмахом ко мне возвращались силы. Вот почему она дала мне успокоительное, чтобы я не мог превратиться в дракона. Вот какие было противоядие от успокоительного, которое она мне дала. Моя драконья форма была противоядием.

Я прибавил скорость, и сквозь облака показались башни Тита. Я испугался. Я не так уж долго пробыл в воздухе. Я знал, что стал быстрым, но и представить себе не мог такой скорости. Я пропустил посадочную площадку больницы на милю, и мне пришлось возвращаться. Я спустился и сбавил скорость.

Пара врачей ждала меня на крыше. Они, должно быть, знали, что я приду. Я приземлился, мои лапы едва коснулись земли, когда я трансформировался. Я подбежал к персоналу больницы и схватил синюю медицинскую форму, которую один из них протянул мне. Сначала я натянул брюки и последовал за ними через вход на крыше в больницу, просовывая руки в рубашку.

— Ее привезли час назад. Сейчас с ней врачи, — сказала мне одна из них, пока мы шли, ее удобные каблучки отрывисто поскрипывали при каждом быстром шаге.

— Кто принес ее сюда? — спросил я, поправляя рубашку.

— Это была пара. Они были на утренней пробежке и нашли ее под деревом.

— Они все еще здесь? — спросил я.

— Блейк. — Выражение ее лица было серьезным. — На ней почти не было одежды.

Я остановился.

Нет, нет,