Шрифт:
Закладка:
Всем этим Азван пренебрег и принялся читать свиток. Каждое слово в нём впечатывалось в его память и оставалось, словно на поверхности несокрушимого алмаза. Он запоминал всё с первого раза.
Прочитал весь свиток весьма быстро…
И был потрясён всем тем, что узнал из неё. Новые знания ошеломили его.
«Книга мёртвых» была не только о мёртвых, о посмертном существовании, но и о жизни в самом широком смысле этого слова. В том числе, и о преодолении смерти, воскрешении мёртвых, оживлении бездушного, безжизненного. И о воплощении мысли в материальные тела, а также — о управлении ими.
Сразу же принялся за чтение других свитков: там были различные другие сведения о магии, приводились различные заклинания. Их юноша тоже запоминал крепко-накрепко, зная, что теперь не забудет никогда.
Переполненный сильнейшими чувствами, Азван покинул постоялый двор и через городские ворота вообще ушёл из Занзизара. Оказавшись один среди сыпучих барханов, он воспользовался новым заклинанием и сделал себя по-настоящему невидимым, а не мерцающим. Поднялся в воздух и полетел с такой скоростью, что словно бы затвердевший воздух срывал с него одежды, резал глаза, не позволяя смотреть вперёд.
Азван окутал себя защитным полем иной природы, о которой узнал из свитков, расположив его не вблизи своего тела, а на некотором отдалении от него. Теперь воздух не причинял ему никаких неприятных ощущений. Он смог достичь небывалой для себя скорости и несся некоторое время, пока ему это не надоело.
Внизу под ним находилась совершенно безлюдная пустыня, это показала магическая сеть, брошенная на всё пространство от горизонта до горизонта. Ни одного человека там не находилось, только животные и птицы.
Сотворил молнию и бросил вниз с оглушительным громом. И сам же поразился, насколько больше и мощней оказалась молния, а от громового раската аж заложило уши. Такого не было в предыдущие применения данного заклинания. Ещё раз Азван убедился, насколько возросла его магическая сила после чтения «Книги мёртвых».
Попробовал пустить от себя стену огня, но покатился столь внушительный бушующий пламенный вал, пожирая всё, что могло гореть и даже оплавляя песок, что юноше пришлось самому бороться с ним. Огонь он всё же укротил, но достиг этого не сразу и с немалым трудом.
Заметно возросли и стали более жаркими испускаемые магом огненные шары. Теперь он смог регулировать их скорость, огненную жгучесть и направления. Не сразу, но научился заставлять шары повисать на одном месте. Подумал, что ночью это окажется кстати, можно будет освещать окрестность.
Затем пошёл дальше в своих попытках управления огнём. Научился окутывать себя им, предварительно установив защиту для своего тела, одежды и всего того, что было в его руках. Постарался запомнить новое заклинание, которое только что сотворил для этого. Несомненно, пригодится. В каких-то обстоятельствах пламя на нём должно производить впечатление и даже пугать — это же огненный человек!..
Юноша взмыл в воздух и полетел обратно.
Недалеко от Занзизара остановился у небольшого мутного озерца. Видимо, оно образовалось после дождя, поначалу имело немалые размеры, но постепенно усохло до лужицы. В ней водились лягушки и маленькие рыбки. В воздухе над водой роились летучие насекомые.
Сначала Азван поймал муху, раздавил её, а затем, предварительно убедившись, что она действительно мертва, оживил своим заклинанием и заставил описывать в воздухе различные фигуры, какие только смог придумать.
Затем тоже самое проделал с комаром, шершнем, пауком.
В стороне от лужи заметил высохшее тельце давно умершей лягушки. Юноше не верилось, что он сможет вернуть ей жизнь… Нет, нет, не вернуть жизнь, поправил он сам себя, а заставить двигаться по воле мага. Так и произошло: заклинание заставило лягушку подняться, встать на лапки и прыгать. Она двигалась, пока он держал её в поле своего внимания, а затем снова превратилась в почти плоскую сухую лепёшку, каковой и была до вмешательства человека.
Высоко в воздухе парил орёл. Азван проник в его сознание и принялся вместе с ним — его глазами — осматривать пустыню. Ни себя, ни лужицы он не видел. Птица чуть шевельнула крылом и пошла на небольшой вираж, уходя в сторону. Юноша пожалел, что не может ею управлять. Тут же вспомнил свои недавние размышления над заклинанием, которым Бародур обездвижил его. Оно было составным, одна из частей позволяла контролировать того, кого сделали недвижимым. Его осенило, он же может употребить заклинание не полностью, а лишь то, что даёт власть над иным существом.
Попробовал применить его в отношении орла, и с ликованием осознал, что птица стала повиноваться ему. Азван направил её в свою сторону, заставил и снизиться — после чего ясно увидел себя со стороны с радостным лицом рядом с лужицей.
Потом поднял орла повыше и направил в сторону, принялся осматривать пустыню за горизонтом. Применил — и у него получилось! — заклинание дальновидения. Оказывается, это можно сделать и в отношении иных глаз.
Заметил вдали каракала песочного окраса. Магия приблизила его настолько, что он казался находящимся прямо перед орлом. Видел волоски в кисточках на ушах, но сразу забыл о них, углядев в пасти степной рыси мёртвого тушканчика. Лапки его бессильно свисали вниз, а длинный хвост волочился по земле.
Задействовал заклинание оживления. Тушканчик встрепенулся, от неожиданности каракал выпустил его, но сразу же схватил вновь за узкую шею, прокусив в ней все кости трахеи. Несмотря на это тушканчик старался освободиться из зубов хищника.
По наитию юноша применил по отношении к нему ещё и заклинание восстановления здоровья — тушканчик приобрёл такую силу, что вырвался из пасти степной рыси и набросился на неё, несмотря на страшные раны на своей шее. Его сила магия даже не удвоила, а утроила. Каракал пытался вновь схватить добычу, пуская в ход клыки и когти, но скоро оставил все попытки и бросился наутёк. Тушканчик преследовал его, пока Азван держал его в поле зрения и подпитывал магической силой. Затем свалился, покатился по склону бархана и застыл недвижимым. Степная рысь этого не видела, продолжая давать дёру от ужасного врага…
Оставив сознание орла, предоставив птице лететь по своим делам, юноша направился к городу. Было светло, потому оказалось сложным найти удобное место для снятия невидимости.
