— Надо признать, что я раньше вёл себя с вами неподобающе, — через силу проговорил парень, отводя взгляд. — Но теперь я понимаю, что был неправ. У меня нет к вам никаких претензий. Я сам во всём был виноват.

— Поздравляю вас с этим осознанием, — усмехнулся я, пока вычеркнув Калинина из списка своих открытых врагов.

Нет, врагом он быть не перестал, но перешёл в категорию недругов, ждущих моей осечки. Как говорится, падающего — толкни. Вот он и будет с нетерпением ждать, когда я начну падать, чтобы посильнее подтолкнуть. Но я не собираюсь падать.

— Лучше поздно, чем никогда, — промычал Калинин, до хруста сжав кулаки.

Да, ему очень непросто давался этот разговор, поэтому я не стал перегибать палку. Одарил парня кривой улыбкой и продолжил подниматься по лестнице, чувствуя между лопаток убийственный сверлящий взор Калинина. Аж чуть пиджак не загорелся. Наверняка, он мысленно уже сдирает с меня кожу и выдёргивает ногти. Зато Ветров встретил меня около лекционной аудитории с искренней улыбкой. Правда, с весьма вымученной улыбкой.

— Опять что-то случилось? — спросил я, подойдя к другу.

— Угу, но это потом. А сейчас я хочу тебя поздравить с тем, что ты стал официальным учеником князя Георгия Александровича. Хоть у тебя жизнь в гору идёт. А у меня… эх-х-х… — махнул он рукой и вошёл в аудиторию, где шумящие первокурсники тоже принялись поздравлять меня. В их числе была и Лиза.

— Миша, я всегда верила в то, что ты необычный маг, — с подхалимской улыбкой проворковала девушка, поправив лацкан моего пиджака. — Князь Петров сделал правильный выбор. Ты явно не разочаруешь его.

— Ага, — поддакнула подошедшая Кузнецова, попутно заморозив Гришку холодным взглядом. Тот ответил ей гордо вздёрнутой головой и хмыком. Кажись, их отношения стремительно идут ко дну.

— Благодарю, — бросил я обеим девчонкам, потом поблагодарил и других студентов, после чего уселся вместе с мрачным Ветровым за парту около окна, за которым хмурилось утро.

— Надо бы отметить твоё… э-э-э… ученичество, — протянул Гришка.

— Потом как-нибудь, а то у тебя сейчас такой скорбный вид, что ты явно будешь не чокаясь пить за моё ученичество, — усмехнулся я и следом серьёзно спросил: — Чего случилось-то?

— Кузнецова, — тяжело вздохнул друг и потёр через рубашку правую сторону груди. — Эх, такое неприятное чувство.

— Трезвость? Потому и хочешь отметить? Ладно, ладно, больше шутить не буду. А то у тебя такой взгляд, будто ты готов ручку воткнуть мне в лицо.

— Я вчера всё-таки сдался и позвонил ей, — принялся рассказывать Ветров, повесив голову. — и вроде бы мы помирились. И даже пошли в кафе, но там она опять давай гнуть эту линию с тем, что хочет жить на широкую ногу: подарки, рестораны, веселье до упаду. Ну мы опять и поссорились. И я в сердцах выкрикнул, что больше никогда к ней не подойду. Мол, скорее луна упадёт на Землю, чем я снова заговорю с ней.

— Почему же в сердцах выкрикнул? Это был голос разума. Ты же сам недавно говорил, что Кузнецова тебе не пара.

— Головой-то я понимаю, что так оно и есть, а вот сердцем… Сердце не хочет это понимать, — тяжело вздохнул парень.

— Ну, ты крепись, — поддержал я его и похлопал по плечу.

— А у тебя как дела с внучкой ректора? Он ещё не решил тебя отчислить?

Я улыбнулся и хотел отшутиться, но тут в аудиторию зашла преподавательница, нашла меня взглядом и проговорила:

— Волков, тебя вызывает ректор. Немедленно иди в его кабинет.

— Ох-х-х, — выдохнул Ветров, выпучив глаза. — Надеюсь, я не накаркал.

— Надеюсь, — вторил я ему, выбираясь из-за парты.

Меня взглядами проводили, наверное, все студенты. И каждый явно думал, почему меня вызывают к ректору? Но, наверняка, их больше заботила не причина вызова, а то, чем обернётся для меня этот поход к ректору. Чую, что большинство студентов сейчас скрестили пальчики наудачу и надеются, что скоро объявят о моём отчислении. Меня, в общем-то, тоже посещала мысль об отчислении, но я не больно сильно верил в неё. Вряд ли вот так сразу ректор пнёт меня под зад. Скорее, он хочет провести со мной вразумительную беседу. И почти наверняка она касается его внучки. А чего же ещё? Вряд ли же он просто хочет лично поздравить меня с тем, что я стал учеником князя.

Придя к этой мысли, я ускорил шаг и вскоре оказался перед дверью приемной ректора. Постучал, нажал на ручку и вошёл в приёмную. В ней обнаружилась уже знакомая мне молоденькая, стройная секретарша.

— Доброе утро, сударь Волков, — с милой улыбкой поздоровалась она, узнав меня. — Господин граф уже ждёт вас.

— Доброе утро, — поздоровался я в ответ, открыл следующую дверь и вошёл в кабинет ректора.

Тут ничего не изменилось. Книги все так же красовались на полках шкафов с гнутыми ножками, окна украшали бархатные портьеры, а под ногами лежал роскошный ковёр. Сам же ректор восседал на кресле с высокой спинкой, а перед ним обосновался массивный рабочий стол, заваленный бумагами, среди коих поблёскивали аж два телефонных аппарата.

— Доброе утро, ваше сиятельство. Вызывали? — проговорил я, глядя на ректора, встретившегося меня раздумчивым взглядом медового цвета глаз.

— Нет, не вызывал. Как ты тут оказался? — проворчал граф, откинувшись на спинку кресла и сложив руки на животике, обтянутом рубашкой и жилеткой.

— Ирония? — приподнял я бровь.

— Она самая. Присаживайся. Нам есть о чём поговорить.

Я уселся на стул, стоящий напротив стола, и подумал о том, что настрой графа мне нравится. Если он начал с иронии, то действительно вряд ли закончит моим отчислением.

— Полагаю, речь пойдёт о вашей внучке?

— И о ней тоже. Но сперва мне стоит похвалить тебя. Ты очень многого добился в последнее время. Я даже не припомню второго такого студента, сумевшего, грубо говоря, прыгнуть из грязи в ученики князя.

— Да грубовато, ваше сиятельство, — согласился я, чего раньше бы никогда не сделал, но теперь-то я и вправду не хрен собачий.

— Из песни слов не выбросить, — философски сказал ректор. — Ты действительно был в самом низу, а сейчас — перспективный маг. Ты даже всерьёз претендуешь на то, чтобы стать лучшим учеником