class="p1">Пока из него шпицами тянули нитки, она уверяла, что лунула — это полумесяц у основания ногтя. И если ему не оторвало пальцы, а просто посекло, то скинув старую кожу, они вновь появятся вокруг вновь обрастающих под повязкой ногтей. А вот урчание в животе от голода это — колливубл. И если он не начнёт есть как следует, то она сама начнёт кормить его с ложки, как маленького.

— Да нет аппетита же! — уверял он, привыкнув есть раз в день, что скинул все лишние килограммы на теле, подсушило, и как по ощущениям, вместо мышц со временем остались только жилы.

— Просто бери ложку и ешь. Организм вспомнит, — напутствовала Пинигина.

Её фамилию он узнал ещё раньше телефонов. И пусть не до конца понимал, что между ними, всё же ценил её заботу. А в какой-то момент до того обнаглел, что попросил её подняться к Стасяну с целью уточнить — что с ним?

За несколько дней тот пришёл в себя, но проявилось это только в том, что открыл глаза. Бормотание сменилось молчанием. Он начал есть. Но после еды смотрел лишь в стену. И как заявлял при ответах на вопросы, совсем не помнил, кто он и как сюда попал? Врачи даже начали подозревать, что дело в наркозе.

Валерия не только осмотрела его, но и провела серию тестов. Стасян тыкал себя пальцем в нос, стоял как ласточка, махал ногами и шёл по прямой линии. А затем отвечал на, казалось бы, совсем не связанные вопросы, проходя умственные и физические упражнения.

Вердикт доктора Леры был неожиданным.

— Он здоров физически, насколько возможно. Просто амнезия.

— Память отшибло, ясно. А надолго? — уточнил Щац.

— Временная амнезия, я полагаю, — добавил Лера и разъяснила. — Когда волна взрыва попадает в ушную перепонку, удар по мозгу порой привносит различные аномалии. Чаще человек теряет слух, так как перепонки очень хрупкие. Иногда страдает зрение. А порой его личность как бы перезагружается заново. Связи нейронов-то есть, никуда не делись. Но требуется время, чтобы контакты наладились.

— И как ему помочь? — пытался понять Лопырёв, не привыкнув видеть богатыря в кровати с видом вновь познающего мир ребёнка.

Стасян в этом госпитале был для него ближе всех, кого знал «в прошлом мире».

— Варианта всего два, — любезно ответила Лера. — Либо дать время природе, пока всё вернёт на круги своя. Либо форсировать события. Но последнее не советую. Порой телу тоже надо время на отдых. А он тощий как глист. Ты посмотри на него? Явный недостаток веса при таком росте и стати. Откормить бы сначала!

Стасян тут же кивнул и добавил:

— Есть хочу. Не наедаюсь.

— То есть просто кормить его и ждать? — прикинул Шац.

Паёк-то он сослуживцу добудет, всё-таки оба на Артёмовск с бригадами шли. Правда, каждый в своей, но направление — одно. И оба в клещи Клещеевки угодили. Но вот лечение уже разное может быть. От стакана самогона до бани с вениками. Просто в одном случае — закуска. А в другом — диетическое, полноценное питание.

«Разве нужны человеку другие лекарства?» — пронеслось в голове.

— А как разогнать его мозг? — добавил Шац, снова записывая голодного Стасяна с бинтом на голове на камеру.

— Чудом, Матвеюшка. Чудом, — ответила Лера уже у двери, не вдаваясь в подробности. Не по причине скверного характера, а сугубо из-за нехватки свободного времени. — Мне пора!

Матвей Алексеевич невольно улыбнулся. Он любил, когда она так говорит. «Матвеюшка». Так его даже маме не называла. Не Матвейка какой-нибудь. А глубже, проникновеннее.

Проводив доктора взглядом, Шац только на койку к Стасяну присел. Приобняв за широкие плечи и объяснил почти по буквам:

— Значит, слушай меня, братан. Ты — Станислав Евгеньевич Сидоренко. Старшина. Твой позывной — «Гробовщик». Братьев-то своих помнишь?

— Братьев? — переспросил беспомощно Стасян, которого даже позывной не устраивал, не то, что наличие семьи.

— Ну да, Могила там, Пёс, — припомнил Шац с ходу уникального разведчика, который не только вражескую технику подрывал, но и своей делал при случае.

«Трофеил».

— У меня в братьях пёс? — натурально ужаснулся бывший крановщик, не ожидая такого от семейного клана.

— Ты недоволен чем-то? — хмыкнул товарищ. — Пёс — всё-таки легенда Донбасса. Не часто тут танки из расположения противника без единой царапины угоняли. А Могила вообще всю статистику в нашу пользу под конец месяца ровняет.

— Как это?

— Берёт редуты с той же скоростью, чем противник успевает строить. А иногда даже «плюс один» выходит, — вздохнул Шац и отныне сосредоточился на добытом номере телефона. — Ладно, не бзди. Сейчас Боре позвоним, быстро всё разрулит. Он же все твои «красные кнопки» знает.

— Боря? — Стасян прищурился, словно уже вспомнил что-то знакомое. И робко поинтересовался. — А он тоже мой брат?

— Да уж побольше, чем некоторые, — ответил Шац, толком не понимая, куда делись остальные братья Сидоренко. — Чёрт! Скидывает. Давай ему видео прежде пошлём. Помаши ручкой!

На что Стасян лишь покачал головой и ответил:

— Я на голодный желудок сниматься не буду.

— Ладно-ладно, не ной. Сейчас закажу тебе калорий с доставкой, — пообещал Шац и тут же позвонил на оставленный в телефоне номер. — Мужики, есть что пожрать?

Товарищество своих не бросит.

Глава 18

О самом главном

Боря устало приоткрыл один глаз. Когда от неожиданности празднуешь возвращение девушки с определёнными актёрскими способностями на пороге, потом добавляешь в комнате как следует, затем ностальгируешь на кухне после чая, а всё завершается на том же самом диване, где совсем недавно провисал потолок от воды, сил остаётся не так много.

«Видимо, авитаминоз. Ты бы витаминок попил, а то совсем кончишься», — подытожил внутренний голос: «С другой стороны, „Бородино“ в член как микрофон тоже не каждый день читают. Отправь её на слепое прослушивание. Авось, зацепится за сцену?»

Мысль показалась сантехнику интересной. Тогда Боря приоткрыл второй глаз и попробовал сползти с дивана. Он уже не думал над тем, воссоединились ли они? Они просто были рядом.

«Или это был очередной раз перед полным прощанием?» — тут же добавил внутренний голос.

Глобальный в этот раз много не думал. Просто хотел попить воды и подался на кухню. Жары в квартире более чем достаточно. Всего подсушило. Снаружи и изнутри.