Глава кивнул, соглашаясь.

— Занятное чтение.

— Пока этот, так называемый психолог, — продолжил помощник, — числится за полицией, но со дня на день его заберут в здешнюю безопасность. Утрясают формальности. Копы сопротивляются, у них из-под носа уходит знаковое дело, обрывая некоторым чинам карьерные перспективы. Но, такова жизнь… Протоколы допроса задержанного во многом раскрывают подробности криминальной деятельности добровольческой бригады, а нити управления ведут прямо в самые главные кабинеты государства. Как-то так.

— И что нам это даёт? При освобождении военнослужащих данные козыри сработали, необходимый результат получен. Второй раз продавать тухлый товар? Так не делается. Нанда выполнила все поставленные условия.

— С этим никто не спорит. Я, с вашего позволения, продолжу. Станет понятнее.

— Слушаю.

— Для нас этот материал отработан — да, полностью согласен. Но осталось ещё интервью Вита Самада, полная фамилия Самадаки, — поправился подчинённый, — привык к сокращениям… о взрыве на маяке. Его, как вы помните, розенийцы и показали президенту Нанды в недавнем прошлом, а он обратился к нам за помощью. Точнее, не к нам, а через резидента к нашему начальству, а уж оно спустило распоряжение «категорически посодействовать».

— Верно. Нет ни вечных врагов, ни вечных друзей. Есть лишь временные союзники.

— Классика, — позволил себе улыбку помощник. — Золотые слова. Узнать бы, что наши боссы содрали с того хитреца за будущее содействие и что ещё сдерут.

— Что-то да поимеют, весьма крупное и ценное, — со вздохом согласился глава представительства, которому от этих договорняков не светило ничего, кроме головной боли. — Мы слишком отвлеклись, вернёмся к делу. Итак, власти Розении тайно выставили ультиматум о прекращении военных действий и закреплении территориальных границ в их сегодняшнем виде, в противном случае фильм выйдет в широкий прокат. Срок принятия решения — тридцать суток.

— Разделяю вашу точку зрения. Но цель у ультиматума, уверен, несколько иная. Открытое подталкивание к нужным действиям и намёк на огромную бочку собранного дерьма, в которой кино про маяк лишь первая капля. При отказе кран повернут, и…

— И что? Схватка компроматов? Их у каждой власти полно. По моему мнению — угроза так себе, слабенькая. В Нанде парни крепкие, их подобным пустяком не прошибить, а дерьмо к ним не липнет. Привыкли увиливать.

— Как посмотреть, — саркастически протянул подчинённый. — Диктатор бы отмахнулся, не глядя, но при условно-декларируемой демократии придётся защищаться в узких рамках, даже военное положение не спасёт. Ошибутся — снесут и объявят «кровавыми правителями кровавого режима»

— Федерации диктаторы невыгодны в силу их неуправляемости, — согласился глава. — Демократы удобнее. Всегда готовы сожрать собрата по партии или подстроиться под генеральную линию.

— А я о чём? Фильм, конечно, объявят вражескими происками и лживой пропагандой, но своё дело он сделает. Народ и так недоволен поражением в мясорубке у карьера, а тут ещё и информационного масла в огонь подольют. Потом ещё, и ещё… К тому же, в бюджете государства огромная дыра, госбанк инфляцию сдерживает из последних сил. Резервы фактически исчерпаны, внешний заём получить негде — политика Федерации предусматривает отказ в кредитовании воюющих государств, а частные банки, из солидных, осторожничают. Поэтому Нанде сейчас любое потрясение вредно. Малейшая буча — и финансовая система расползётся по швам. В противном случае президент к нам бы не обращался. Он достойный тактик, опытный интриган, из воды сухим выйдет, а посмотрите — пошёл на поклон к Федерации. Прижало его… Хочу обратить внимание, что данный ход наверняка является частью какого-то плана. Узнать бы, какого.

— Нас играют втёмную?

— Не исключено.

И начальник, и подчинённый ненадолго замолчали, пытаясь просчитать логику в действиях главы преддефолтного государства. Как и ранее, безрезультатно.

— Я тоже подозреваю многоходовую комбинацию, однако у нас более узкое задание. Его и будем претворять в жизнь, — шеф рубанул ладонью в воздухе, символизируя требование конкретных предложений. — Как мы, отсюда, можем выступить посредниками и заблокировать широкий показ, приведя стороны к согласию? КБР нам не подчиняется, а добрые отношения всегда имеют определённые границы. Розенийцы перед нами все обязательства выполнили, получив положенную плату. Теперь закончить войну, сохранив существующее положение вещей — для них приоритетная задача. Там тоже деньги не из воздуха материализуются. Терпят, но держатся из последних сил... Что мы можем? Попросить отказаться от ультиматума? — говорящий очертил краями губ скептическую улыбку. — Вежливо пошлют по известному адресу. Они нам, в данном случае, ничем не обязаны. Скорее, мы им за спасённый взвод должны. Предложить новую сделку? Пока согласуем их жадность с нашими возможностями — все сроки пройдут.

— По неподтверждённой, но очень достоверной информации президенты обоих государств и рады бы заключить мирное соглашение, но один, как побеждающая сторона, не может официально озвучить предложение сесть за стол переговоров, а другой не сможет их принять без последующего импичмента и травли. Патовая ситуация.

— Понимаю и того, и другого, — хмыкнул шеф, давно переставший удивляться политическим вывертам. — Ты к содействию поближе.

— Задача ставилась без конкретики, — очень серьёзно сказал помощник, разом отбросив всю развязность. — Была обозначена ситуация, а остальное очень размыто. Никто никаких клятв и чётко очерченных требований не давал. Потому я предлагаю выйти со встречным предложением: в кратчайшие сроки создать опровержение фильму. Легальное, убедительное, очень прочное. Такое, чтобы все поверили. А дальше пусть выясняют, у кого красноречие сильнее.

— Опровержение? Каким образом?

— Да Кано натолкнул на мысль. Он же на Вита Самада охотился, даже ухитрился ранить паренька.

— Этот мальчишка ещё здесь?

— Здесь. Не буду утомлять подробностями, но он тоже замешан в появлении ультиматума, причём сам того не подозревает. Полез вытаскивать друга через сетевую шумиху, и сделал его относительно значимым персонажем для режиссёра. Усилил возможный эффект. Ранее на того пленного никто и внимания толком не обращал. Считали мелкой сошкой, второстепенной личностью.

— И кто же этот секретный доброволец?

— Артур Бауэр. Тот самый, роликами которого мы шантажировали... ну, вы помните. Про трагедию на маяке он знал постольку-поскольку, не больше других обывателей, но его посчитали важным вплести в фильм.

Глава вопросительно подался вперёд, предчувствуя сюрприз, и подчинённый оправдал ожидания, сумел удивить:

— Среди любителей комиксов Артур Бауэр известен как дядюшка Чичух.

— Ого! Помню такого. Сын нашей секретарши про него все уши прожужжал на семейном пикнике, когда выбирались всем представительством к океану. Действительно такой популярный?

— Более чем. И