Шрифт:
Закладка:
30 июня Лев Адольфович пишет мне два одинаковых письма и посылает одно на адрес музея, другое – домой. Восторг и радость.
«Чудесно. Очень надеюсь, что Вам возможно будет поехать с нами – это превратит поездку в праздник». И тут же тревоги, встретит ли кто в Шереметьеве, заказаны ли две комнаты, Интурист никакой помощи не окажет, как получить деньги без обычной у нас волокиты. Иными словами, просит дать «практические инструкции» по всем «мелочам», чтобы не терять время зря и не болтаться многие дни в Москве. Предполагает приехать 2-го или 3-го сентября, «чтобы суббота и воскресенье не растянули срока получения денег». И масса других вопросов. Остался весьма доволен покупкой рисунков и портрета Головина в Москве. В общем, естественное проявление всевозможных тревог при существующей нашей безалаберщине.
4 июля снова письмо с сообщением, что парижский Интурист ничего сделать не сможет для него и что «все должно быть организовано в Москве… Я вижу, что самолетом можно лететь прямо в Ташкент, а оттуда дальше в Бухару и Хиву, звучит как сказка… и вижу во сне, как мы гуляем в пестрых халатах по переулкам Самарканда».
Да, в начале июля я уже знал, что поеду вместе с Гринбергами и буду их сопровождать по всему маршруту.
8 июля Лев Адольфович отправил в Министерство культуры А. А. Бутровой необходимые для визы паспортные сведения на всех 4-х участников путешествия и торопил, чтобы все оформили заранее. Мне же прислал письмо и ксерокопии всех материалов, которые были им отправлены в Министерство культуры.
10 июля опять письмо:
«Забрасываю Вас письмами – простите меня. Вот копия моего письма, кот. я отправляю одновременно с этим в Москву». На сей раз в комбинат, чтобы не было задержки с получением денег. Беспокоится, что «письма идут бесконечно долго, а время наше приближается».
13 июля. «Дорогой Василий Алексеевичи, только что говорил по телефону с Мексикой. Мой внук приезжает завтра. Его родители приезжают в Париж в самом конце августа. Теперь буду только ждать от Вас точного указания, в какой день прилететь в Москву. Надеюсь, что визы мы получим вовремя и что будут места в самолете. Сплю и вижу Вас во сне. Преданный вам Л. Гринберг».
23 июля я написал:
«Дорогой Лев Адольфович!
1. Заверенный счет посылайте на Профсоюзную (адрес у Вас есть). Я думаю, что он сработает. Если же нет, Вы ничем не рискуете, послав его. По приезде напишете новый.
2. Точную дату Вашего приезда надо все-таки за несколько дней (за как можно больший срок до Вашего приезда) сообщить «ангелу» Алле Александровне Бутровой и мне тоже. Просить ее, чтобы министерство заказало 2 комнаты в гостинице «Россия». Думаю, что встретить вас в аэропорту Шереметьево «у них не хватит пороху», но попросить нужно. Я понимаю, что такси Вам не взять – нечем расплачиваться. Попросите Аллу Александровну, чтобы она весь порядок до гостиницы сообщила для Вас в наше посольство в Париже. Она может позвонить туда. К началу сентября я, конечно, приму положение «стойка» и буду следить за всеми делами.
3. Откуда начать путешествие? Вопрос не принципиальный, можно и с Азии – Самарканд, Бухара, Хива, но мне говорят, что там в это время еще жарко. Я думаю, что это можно будет решить окончательно и в Москве. Хотя, конечно, билеты лучше приобретать заранее. Если Вас жара не смущает, то можно и с Азии начать. Там хорошо в октябре, а 15 дней сентября не решают вопроса.
4. Обо всех Ваших пожеланиях я написал Бутровой. Ну, кажется, на сегодня все. С Петриковским министерство «мурыжит».
1 августа. «Дорогой Василий Алексеевич, по Вашему совету (Ваше письмо от 23 июля) посылаю М. П. Ивановой подписанный счет, а А. А. Бутровой письмо и телеграмму о дне нашего приезда – 3 сентября…»
Из письма к М. П. Ивановой[227]: «Десятого июля я отправил Вам заказное письмо относительно следуемых мне денег (р. 4750) за рисунки Боклевского и портрет адмирала Головина. Ответа я пока не получил…. Лев Адольфович посылает заверенный в консульстве счет и сообщает дату приезда – 3 сентября.
Из письма к А. А. Бутровой: «Одновременно отправляю Вам телеграмму с извещением, что приезжаем мы в Москву 3-го сентября. Я был сегодня в Консульстве – распоряжений о визах для нас еще не получено. Не получил я ответа от Вас на мое заказное письмо от 8-го июля… Жду от Вас инструкций, чтобы точно знать, что нам делать, куда обратиться по прибытии на Шереметьево…»
И, наконец, последняя открытка от 13.8.74:
«Дорогой Василий Алексеевич, Иванова не ответила, Бутрова не ответила, но наши две визы получены. Значит, Жорж и его жена их могут уже получить в Мексике. Отлично. Мы прилетаем в Москву 3-го, Аir France 724, в 15.20. Нас, вероятно, встретит Муся Кан… Привет. Радуюсь. Ваш Л. Гринберг».[265]
В связи с пожеланием Льва Адольфовича лететь из Москвы сразу в Среднюю Азию, а не на Кавказ, был предложен следующий «План пребывания в СССР Л. А. Гринберга с семьей 4 чел. (Франция), 3 сентября – прибытие в Москву, 6 сентября – вылет в Ташкент; 7, 8, 9, 10, 11 сентября – посещение Самарканда, Бухары, Хивы; 12 сентября – вылет в Баку; 15 сентября – вылет в Ереван; 20 сентября вылет в Тбилиси, 24 сентября – вылет в Сухуми-Сочи; 28 сентября – возвращение в Москву; 1 октября – возвращение во Францию. Однако в Сухуми-Сочи мы не полетели, а в двадцатых числах сентября вылетели из Тбилиси в Москву, и уже 30 сентября в Париже Лев Адольфович писал мне восторженное письмо о нашем путешествии. Оно было организовано превосходно. Везде нас встречали и потом сопровождали представители Министерств культуры республик или представители Союзов художников. Возили и показывали все самое древнее, средневековые памятники. Поражала везде необыкновенная красота древнего искусства, древней архитектуры. Только в Тбилиси нам хотели показать новостройки – достижения современной архитектуры, но это мы уже видели в Ереване. Конечно, везде посещали музеи, а вечером творческие мастерские художников. И везде – небольшие приемы, угощенье, радушное гостеприимство. 12 сентября в самолете, когда мы летели из Узбекистана в Баку, Лев Адольфович написал открытку моей дочери Алёне:
«Сказочное путешествие, хотелось бы только, чтобы повсюду можно было провести не день, а неделю. Но Ваш отец такой стахановец, что благодаря ему мы видели в краткое время то, что другие и понюхать не сумели бы».
Описывать или хотя бы только перечислять все памятники, которые мы видели, здесь нет никакой возможности. Скажу только, что я наснимал более 600 цветных слайдов.
Да, так кто же все-таки участвовал в этой поездке? Ну,
