сжав руки, она собралась с духом, чтобы выдержать это испытание. Стараясь сделать все, чтобы пощадить коллегу, она подалась вперед и, едва шевеля губами, прошептала:

– Сестра. Не хватает одного тампона.

– Тишина! – немедленно произнес Прескотт. Повернувшись, чтобы наложить второй шов, он холодно посмотрел на правонарушительницу. Затем остановился, его рука замерла, глаза изучали лицо Энн. – Что вы там сказали?

Бледная, Энн повернулась к нему.

– Простите, – запинаясь, произнесла она. – Учтено всего двадцать три тампона.

– Чепуха! – Первой возмутилась такой дерзостью мисс Ист, сердито повернувшаяся к Энн.

Прескотт жестом остановил ее и упредил протесты старшей медсестры Карр.

– Пересчитайте тампоны, – коротко велел он.

Тампоны в ведре были пересчитаны. Их оказалось только двадцать три. Прескотт ничего не сказал. Он повернулся к операционному столу, еще раз приложил руку к ране и вынул из нее на длинном указательном пальце недостающий тампон.

Наступила абсолютная тишина, какой никогда прежде еще не было в этой операционной. Затем, без лишних слов, Прескотт приступил к завершению операции.

Закончив, он тихо заметил анестезиологу:

– Теперь у него все должно быть хорошо.

Операционной медсестре и старшей медсестре он вообще не сделал никакого выговора. Бросив последний взгляд на своего пациента, Прескотт незаметно выскользнул за дверь. На Энн он даже не взглянул. Она была убеждена, что он выбросил этот инцидент из головы как нечто неприятное, о чем лучше забыть. Она не знала, что Роберт Прескотт не забывал ничего, что имело отношение к работе – и что разжигало огонь его честолюбия.

Глава 13

Прошло два месяца. Энн все больше волновало отсутствие новостей от Люси. Хотя она писала ей дважды в неделю, сестра отвечала редко и отрывочно. Но однажды утром, ближе к концу марта, от Люси пришло письмо с ошеломляющей новостью.

Дорогая Энн, – писала Люси. – Не сомневаюсь, что новость тебя потрясет, но надеюсь, тебе будет приятно узнать, что мы с Джо поженились. Видишь ли, вскоре после того, как ты уехала, отец Джо умер. Я еще тогда собиралась написать тебе об этом. Ну, старик оставил довольно много денег, и Джо, которому надоел Шерефорд, продал бизнес. Он все просил меня выйти за него замуж, так как хотел начать все с чистого листа в Лондоне. Так что в конце концов я уступила, и мы сбежали в Лондон, чтобы получше укрепить наши семейные узы. Я очень счастлива, а Джо – молодчина. Он собирается вступить в компанию «Транспорт лимитед», это его направление, и там много денег. Мы завели питомца в доме в Масвелл-Хилле, и я провожу лучшие часы в жизни, выбирая шторы, ковры, мебель и все прочее. Джо подарил мне к свадьбе самый дорогой (прилагательное «дорогой» было дважды подчеркнуто) мех чернобурки, а также отличный дорожный несессер. То и другое просто чудо! Знаю, тебя огорчит, что я бросила работу, особенно после того, что ты для меня сделала (эта фраза также была подчеркнута), но ты будешь рада услышать, что перед отъездом я получила сертификат и взяла его с собой, на всякий случай. Так что, в конце концов, я не так уж сильно тебя подвела. Приезжай к нам, когда сможешь вырваться. Адрес: Элтреда-авеню, 7, Лондон, № 10.

И постскриптум: Джо передает свои самые теплые пожелания.

Энн бросила письмо в явном замешательстве, с чувством обиды из-за того, что Люси до сих пор молчала обо всем этом. Затем ей стало больно при мысли о бесполезной жертве и о всех тех заветных, общих для обеих планах, о надеждах, что они будут заняты совместной работой и добьются больших успехов в своей профессии. Теперь со всем этим было покончено. Затем она усмехнулась, вспомнив, как еще недавно Джо признавался ей в любви. Бедный Джо! Он будет глиной в руках любой женщины. И все же, подумала Энн, этот брак, возможно, не так уж плох ни для него, ни для Люси. Внезапно она испытала сильное желание увидеть сестру и Джо. Она послала им поздравительную телеграмму, а затем отправилась к мисс Ист и попросила отгул на выходные.

– На выходные! – воскликнула главная медсестра. – Никогда еще не слышала ни о чем подобном. Куда это ты собралась?

– В Лондон.

– Я так и думала. Вам, молодым женщинам, только и подавай этот Лондон. Чушь и глупость, я считаю. Что будет с дисциплиной, если в головах у вас одни лишь дурацкие развлечения?

– Я хочу увидеться с сестрой, – объяснила Энн. – Она только что вышла замуж.

– Нет-нет, это невозможно, – быстро сказала мисс Ист. – Я не могу тебя сейчас отпустить. Поработай еще с месяц здесь, тогда, возможно, и позволю.

Глава 14

Энн отправилась на дежурство с мучительным чувством несправедливости. И там, в палате, словно в довесок к своей обиде, она обнаружила доктора Кейли.

Самодовольный интерн пребывал в исключительно приподнятом настроении, которое, как теперь знала Энн, всегда сулило ей какую-нибудь неприятность. Он был никем, просто Джорджем Кейли, каким-то образом закончившим медицинское заведение и теперь помолвленным с дочерью местного врача. После женитьбы он вступит в прибыльное партнерство со своим тестем. Для Кейли это был удачный ход. Так что он жил в перманентном возбуждении от собственной находчивости. Любой, кто отказывался отдать должное такому его статусу, инстинктивно становился его врагом. Вот почему он не терпел Энн.

– Медсестра Ли, – начал он, – я только что обнаружил эту книгу у кровати номер девятнадцать в женском отделении.

– Да, доктор, – осторожно ответила она. – Эту книгу я дала.

– Однако вы знали о моем распоряжении, что номеру девятнадцать читать не положено. Она очень слаба, и это ее утомляет.

– Она слаба, доктор. – Энн с большим усилием сохраняла рассудительность в голосе. – Она умирает, верно? Чтение – это единственное, что помогает ей забыть о боли. Она умоляла меня дать ей книгу.

– Мне все равно, умоляла она или нет. Я сказал, что ей это вредно. Я отдал распоряжение. Если я обнаружу, что оно опять не выполнено, я немедленно доложу о вас доктору Синклеру.

Наученная горьким опытом, Энн не выказала ни малейшего признака протеста.

– Очень хорошо, доктор Кейли.

Он разочарованно посмотрел на нее, ища повод покрепче надавить своим авторитетом. Затем отдал последнее распоряжение:

– Не забудьте дать мезонил пациенту номер пятнадцать с флебитом. Дайте ему пять гранул в девять часов.

Энн, глядя на него, широко открыла глаза. Наконец-то он промахнулся, попав, по своему невежеству, ей в руки.

– Пять гранул? – переспросила она.

– Именно так я и сказал. Пять гранул.

Она помолчала, на сей раз не скрывая насмешки, недвусмысленно отобразившейся на