— Смотря как далеко он залезет. Если не помешает проклятью свершиться, с ним ничего не произойдет. Но, я так понимаю, именно это он и собирается делать?

Марк был прав.

Юнсу мог не верить в сверхъестественное, однако сверхъестественное могло верить в него, а, значит, попытаться навредить, если он помешает. Холодок пробежал по спине Мун.

Только не Юнсу. Только не он. Пожалуйста…

Она сглотнула, смачивая слюной пересохшее горло.

— А этот призрак может вселяться в других? Чтобы навредить.

Марк недоуменно вскинул брови.

— Вселяться в людей или в животных? Духи это могут. Призраки… никогда не слышал.

— И как с ним бороться?

Вздохнув, Марк потёр лоб.

— Зависит от того, что это за призраки и что это за проклятье. Я же сказал, это не похоже на оборотней, но вот проклятье может проявлять себя именно так, в том числе и через твои сны. Сам призрак вселиться, например, в животных вряд ли сможет, но заставить их напасть на кого-то — вполне.

Всё это было демагогией. Находясь в Европе, Марк вряд ли мог хоть что-то сделать или помочь советом, не понимая и не зная до конца, что происходит в Шарлоттауне. Мун и сама не была уверена, что понимает.

Кутаясь в кардиган, она никак не могла согреться.

— Мне кажется, здесь всё сложнее.

— Возможно, — не стал спорить Марк. — Это твои сны, Мун. И только ты видела этого призрака, чувствовала запах смерти от тех парней. Одно я могу сказать точно — узнав, что нужно этой девушке, ты узнаешь и всё остальное.

— Мне, что, вызвать её через доску Уиджи?

Ухмыльнувшись, кузен потер бровь.

— Необязательно. Если ты видишь её, значит, должна и слышать. Но я сомневаюсь, что она захочет говорить.

Привычка Марка говорить загадками откровенно начинала раздражать. Мун не понимала, как он хочет, чтобы она выяснила намерения призрака, если та и вовсе не захочет с ней общаться. С чего бы должна? У призраков есть свои пути и свои цели.

— Охренеть ты мне помог… — вздохнула она. — Как поговорить с той, что говорить не хочет?

По ту сторону экрана снова раздался смешок.

— Ты не можешь контролировать свои сны полностью, но ты можешь контролировать медитацию. Помнишь старую легенду о пауке, который говорил, что паутина пропускает всё плохое и задерживает хорошее? Иногда медитация способна отсеять ненужное, чтобы понять полезное.

…Медитации всегда давались Мун плохо. Сосредотачиваться она не умела, хотя Марк долго пытался её учить, а, когда научилась, всё равно могла отвлечься на что угодно. Поэтому медитировать она садилась только в пустом доме, отключая любые раздражители, даже телефон или ноутбук.

Её мобильный лежал на тумбочке, укоризненно пялясь в потолок черным экраном.

Мун закрыла глаза, визуализируя перед собой один из ловцов снов, что висели по всему дому. Переплетения нитей, складывающихся в гипнотизирующий узор; совиные и вороньи перья, трепыхающиеся на потустороннем ветру. Она представляла, как сквозь нити проскальзывают ненужные ей знания, чтобы сохранить лишь ту информацию, которую духи могут ей дать.

Она тянулась к призраку, увиденному ей в университете, искала её, умоляя духов помочь ей в поисках, и её усилия всё-таки увенчались успехом. Легкий ветерок скользнул по её предплечьям, принеся с собой запах озёрной тины и могильный холод.

«Они все должны умереть…» — шепот был совсем тихим, прерывающимся. — «Должны…»

Это было жутко. Страшнее, чем увидеть дух на прощании. Хуже, чем жёлтые глаза во снах. Мун вздрогнула, и наваждение рассеялось, как туман над равнинами.

Великие духи… Она прижала ладони к щекам, горящим так, будто у неё поднялась температура. Значит, она не ошиблась. Дух той девушки, по каким-то своим причинам, собиралась убить парней, на которых Мун и почувствовала отпечаток смерти.

И это было проклятьем, а проклятья так или иначе задевали всех, кто к ним прикасался.

Юнсу!

Он говорил, что поедет осматривать место, где нашли тело Майлза Фостера, и, быть может, заглянет в его квартиру, чтобы осмотреть всё, что могли пропустить при первом осмотре!

Пальцы Мун слегка подрагивали, пока она, шипя сквозь зубы, включала мобильный и набирала номер мужа. Длинные гудки понеслись в ухо.

— Юнсу, — прошептала она едва слышно, — ответь, ну!

Она понятия не имела, что скажет ему. Чтобы не ходил никуда, потому что Фостер на самом деле был убит злобным духом? Это даже звучало по-идиотски!

— Мун? — обеспокоенный голос Юнсу ворвался в её сознание. — Что-то случилось?

Открыв рот, она тут же его закрыла. На фоне разговора звучал привычный для полицейского участка шум, какие-то голоса. Значит, Юнсу уже либо ездил в дом к Фостеру, либо пока ещё не уехал.

— Просто хотела спросить, когда ты будешь дома, — как бы сильно Мун ни хотелось выпалить свое сумбурное предупреждение, она понимала, что муж вряд ли будет слушать неясные предчувствия.

Он вздохнул.

— Скоро. Меня вызвонили на половине пути и попросили допросить одного парнишку, пытавшегося продавать «кислоту» на территории старшей школы. Идиотизм, — Юнсу явно был раздражен. Вечером ехать на место преступления уже не было смысла, даже с фонариком мало что разглядишь. — Утверждают, что из-за его наркоты чуть старшеклассница не откинулась. Я закончу и приеду домой. По другим делам уже завтра.

Мун чувствовала, что он врёт, и не верила ни единому его слову. Наверняка он постарается хотя бы заехать к Фостеру, если уж старые канализационные трубы не будут ему доступны. Хотя там, наверное, и искать-то нечего… Мун не разбиралась в следственных мероприятиях.

— Не езди туда, — произнесла она.

— Почему? — хмыкнул Юнсу.

— Дурное предчувствие, — пусть лучше считает её идиоткой, но не едет, пожалуйста, пусть только не едет…

Холодок свернулся у неё в желудке, верный признак надвигающейся беды.

— Ничего не случится, — терпеливо произнес муж ей в трубку. — Мне нужно закончить допрос. Увидимся дома, детка.

Он сбросил вызов.

Мун выругалась на родном языке хункпапа. Плохое предчувствие не отпускало, заползало в душу черным ледяным туманом. Она чувствовала, что, если Юнсу попытается копать смерть Майлза Фостера ещё глубже, проклятье прикоснётся к нему и оставит несмываемый след.

Паника налетела на неё, как песчаная буря, и Мун схватилась за коврик для медитации, на котором сидела, чтобы не упасть. Сердце колотилось где-то у горла. Зажмурившись, она вновь попыталась