фрейлин.

– Это невозможно, ваше величество. Фрейлинами могут быть только незамужние девушки. В крайнем случае, замужние дамы… или эданна решила выйти замуж? Кто сей счастливец?

Филиппо перекосило.

– Адриенна, тогда… тогда я хочу, чтобы она была смотрительницей спальни его высочества.

– Что?

Адриенна сначала подумала, что ослышалась. А потом… потом ее захлестнул неудержимый гнев.

– Смотрительницей спальни моего сына. Или дочери, – повторил Филиппо, думая, что супруга не расслышала.

Зря.

Матео Кальци точно мог бы сказать, что зря. Потому что розарий стремительно разрастался, вытесняя к чертовой матери алые и желтые розы. Кусты черных роз буквально захватывали сад…

Адриенна откинула одеяло, уже не думая, что она в одной ночной рубашке. И Филиппо сделал шаг назад. Показалось ему? Или…

В углах спальни сгустился мрак. Адриенна сделала шаг вперед – и в следующую секунду словно тенью окуталась. Стала выше, мелькнули за спиной черные тени – крылья? Засверкали ледяной безжалостной синевой глаза… еще шаг… Филиппо отступил еще и еще… уперся спиной в дверь, зашарил по ней, нащупывая ручку…

– Я, Адриенна Сибеллин, – негромко зашептал в спальне голос, – кровью клянусь: если твоя шлюха подойдет к моему ребенку, она умрет. Если дотронется – умрет. Я долго терпела, но всему приходит конец. Опомнись, пока не поздно…

Филиппо нашарил ручку двери и спиной вперед, с воплем ужаса полетел под ноги фрейлинам.

– А-а-а-а-а-а-а!

По счастью, на его пути оказалась как раз эданна Франческа, а той было не привыкать. Только и успела, что вскрикнуть, когда ее примяло королевским тылом.

– Вон из моих покоев!

Адриенна в одной ночной рубашке стояла в дверях. И вовсе не казалась беременной, слабой, беззащитной. Моргана никогда такой не была, а Адриенна – ее потомок, копия, кровь…

И что это за ее спиной? Черные тени, синяя молния…

– Вон из моих покоев, Эрвлин! И забери с собой свою шлюху!

Филиппо подскочил словно ужаленный. Только вот… какое там достоинство? Какое сопротивление? Перед ним стояло жуткое, голодное чудовище. И он сам его пробудил!

Куда уж тут отстаивать честь эданны? Бежать надо! И побыстрее, и подальше… ой, мамочки…

Ческа зашевелилась на полу. Перевела взгляд на Адриенну.

И завизжала. Да так, что фрейлины шарахнулись. Перевернулась на четвереньки и, не переставая визжать, кинулась из спальни. Прямо так, на четырех костях.

Филиппо сглотнул – и молча последовал за ней. Для разнообразия – на двух ногах. Негнущихся.

Адриенна хлопнула дверью.

Фрейлины остались стоять, дуры дурами. Первой опомнилась Челия Санти.

– Ваше величество… – поскреблась в дверь. Ответа не было. Ну, если не считать ответом звон чего-то стеклянного, разбившегося о дверь.

Девушки переглянулись…

И что тут делать? А?

Ничего не ясно. Но и лезть в это страшно. А кого не страшно… точно! Где у нас дан Пинна?

Ох, как же не вовремя эданна Чиприани отлучилась навестить дочку!

* * *

Филиппо молча пил. Крепкое вино лилось в глотку словно вода. После пережитого…

Рядом истерически рыдала Франческа. Что уж ей померещилось… она не сказала. И вместо этого плакала и плакала.

Король ее не утешал. Он думал, что чудом не обгадился на глазах у всех. В буквальном смысле… еще бы немного – и точно бы того… омедведился. И попал бы в историю как Филиппо Засранец.

А что? Скряга и Предатель в его роду уже были, составил бы им компанию.

Еще один кубок вина отправился в глотку короля.

– Ваше величество? Я могу войти?

Кардинал Санторо постучался в дверь короля. И, не дожидаясь ответа, вошел внутрь.

Оценил картину, закрыл дверь изнутри, еще и засов в пазы вогнал.

– Ваше величество, мне донесли, что ее величество колдовала?

Филиппо даже рот разинул. Колдовала? Эм-м-м…

Зато на полу очнулась эданна Ческа.

– Точно! Это колдовство! Это все она… ведьма! Милый, ты помнишь! Черные мессы… пока ее не было в столице, их и не проводили! А сейчас… ужас какой-то! Это точно она!!!

Вообще-то, мессы были. Только намного реже. И эданна в них участвовала. Но сейчас… если есть шанс спихнуть свою вину на другого человека?

На другую… да еще так ее напугавшую?

До истерики, до крика, до свинячьего визга, чего уж там! Ческа и обмочилась, просто под юбками это не так было заметно… Когда Адриенна посмотрела на нее, женщине показалось, что та… что она все знает! Что это вообще посланница Неба. И она пришла судить и карать!

И… ой, мамочки, страшно-то как!

Моргану Чернокрылую не просто так боялись на полях сражений… боялись матерые воины, прошедшие не одну войну, не одну битву… Куда уж там шлюхе, на которой клейма ставить негде, и королю, который никогда не бывал на войне?

А Адриенна действительно унаследовала от своей прабабки все. Теперь – почти все.

Оставалось только показать ей ребенка и снять проклятие, которое ограничивает силу.

Филиппо посмотрел на Франческу. На кардинала.

– Эм-м-м… ведьма?

– Мне сложно сказать, ваше величество. Но вы же не знаете, как именно жила все эти годы ваша супруга? Чем она занималась в этом своем СибЛевране… да и ее происхождение…

– Что не так с ее происхождением? – рыкнул Филиппо.

– Ваше величество… – Кардинал позволил себе развести руками. – Позвольте мне говорить откровенно. То, что ваша супруга бастард Сибеллинов, давно уже ясно всем, у кого есть глаза. Она их копия. Но ведь всем известно, что Сибеллины были потомками ведьмы! И кто знает, что там могло пробудиться в вашей супруге? Как это могли пробудить? Может, и правда – черными мессами?

Филиппо задумался.

Звучало логично. И сегодня… разве такая сила может быть доброй? Может быть хорошей? Да никогда!

– Я слышал, – голос кардинала журчал, сглаживая острые углы вопросов, словно ручеек, – что Сибеллины были солнцем и светом для своей земли. Но разве сегодня… разве это так?

– Нет! – взвизгнула эданна Франческа. – Она черная! Она страшная! Ведьма!!!

Филиппо промолчал.

Ему тоже было страшно. И действительно, какой уж тут свет и счастье?

Понять, что он сам спровоцировал эту вспышку своей глупостью… куда уж там! Любая мать кинулась бы защищать своего малыша, а Адриенна – тем более. От чего защищать?

А что, не от чего?

Малыш рождается полностью зависимым от окружающих, беззащитным, если ему кто-то причинит вред, он даже сказать не сможет! Куда уж там – себя защитить! Даже пожаловаться… ну плачет ребенок. А отчего?

А кто ж его знает, дети часто плачут.

И рядом с малышом будет находиться такая мразь?! А голодную гиену в няньки взять не надо? Нет?

А что так?

Вот Адриенна и кинулась. И ничего удивительного в этом не было. Любая мать потеряла бы всякий разум