— Ну, ему нужны были все ключи от дома, чтобы показывать его людям, и единственный замок, который мы не стали менять, это как раз замок на стеклянной двери в сад. Ну и к тому же вчера Бен вдруг пришел.

— Куда пришел? К вам домой?

— Да.

— А зачем — он объяснил?

— Сказал, что был в «Круге» по делам, обсуждал возможную продажу и ему захотелось познакомиться со мной. А еще он намекнул, что с удовольствием взглянул бы на ремонт, который мы сделали наверху.

— И вы его впустили? — спрашивает Томас с почти нескрываемой тревогой.

— Нет.

— Слава богу. Вы знаете его фамилию?

— Нет. Он ее назвал, но я не запомнила.

— Неважно, я могу посмотреть на сайте. «Редвудс», говорите? Подождите секунду, ага, вот он, Бен Форбс. Вы знаете, когда Нина и Оливер въехали в этот дом?

— Нет, а что?

— Потому что, возможно, дом им продал именно Бен Форбс.

Я чувствую, как бешено начинает скакать сердце: Томасу в голову пришло то же самое, что и мне.

— Вы думаете, тут есть какая-то связь?

— Я постараюсь это выяснить. Проверю все варианты, чтобы с чистой совестью сказать Хелен, что я сделал все возможное. Очень хочется, чтобы это поскорее закончилось.

— Мне тоже, — говорю я. — Вот почему я сегодня же возвращаюсь в Харлстон. Я больше не могу оставаться в доме. Но не волнуйтесь: я приеду в среду, чтобы встретиться с Хелен.

— И пообедать со мной, — напоминает он.

— И это тоже, — говорю я с улыбкой. — Томас, мне пора. Иду обедать с Евой, Тамсин и Мэри, правда, теперь я уже не знаю, есть ли смысл выяснять, кем был психотерапевт Нины.

— Ну, если вдруг к слову придется. Предположительно во сколько вы вернетесь?

— Думаю, часам к четырем.

— Тогда, может быть, я зайду попрощаться? До следующей среды еще так далеко.

— Буду рада, заходите.

— Отлично, — говорит он, и в голосе слышна теплота. — Тогда увидимся часа в четыре.

Глава 41

 ПО ДОРОГЕ В РЕСТОРАН У МЕНЯ ЗВОНИТ ТЕЛЕФОН. Это Джинни.

— Что ты сказала Лео?

— О чем?

— Об убийстве.

— М-м... — Я не знаю, что говорить, если Лео передал ей мои слова о Бене. А они с Марком Бена очень любят.

— Я спрашиваю, потому что он все утро читает о нем статьи в интернете.

— И на работу не пошел?

— Нет. Сказал, что ты по-прежнему убеждена, будто произошла судебная ошибка, а ты, мол, не из тех, кто станет громоздить проблемы на ровном месте. Он пытался найти статью, которая заставила тебя усомниться в виновности мужа этой женщины. А теперь пытается дозвониться до Бена. Я не очень поняла, по какому вопросу. По-моему, хочет узнать, не он ли продал Максвеллам дом.

Мне становится не по себе. Конечно, это очень мило со стороны Лео — пытаться мне помочь, но как ужасно, что он тратит время на поиски статьи, которой не существует. К тому же вдруг Бен все-таки имеет отношение к убийству Нины и вопросы Лео его насторожат?

— Думаю, он просто хочет выяснить, когда именно Максвеллы поселились в «Круге», — говорю я.

— Ну, возможно, — отвечает Джинни.

— Извини, мне нужно бежать. Обедаю с Евой, Тамсин и Мэри.

— Удачи, — говорит она.

— Придется сказать им, что я уезжаю. Тамсин наверняка вздохнет с облегчением.

Джинни смеется и вешает трубку.

Когда я прихожу, они уже ждут меня, сидя за круглым столом. Мне осталось место напротив Тамсин. Я быстро всех поочередно обнимаю и сажусь между Евой и Мэри.

— Извините, что опоздала, — говорю, пока Мэри наливает мне вина. — Собирала вещи.

— Вроде к тебе подруга должна была приехать погостить?

— Нет, я решила поехать к ней сама. Но не просто на выходные. Я решила вернуться в Харлстон навсегда.

Ева застывает, не донеся бокал до рта.

— Правда?

— Да.

Она ставит бокал на стол.

— Ох.

— А Лео? — спрашивает Мэри.

— Он остается.

Ева накрывает мою ладонь своей.

— Жаль, что так вышло.

— И мне, — говорит Ева, и кажется, она сейчас расплачется.

— Не переживай, — говорю я и слегка склоняюсь в ее сторону. — Я буду к тебе приезжать.

— Но ты больше не будешь жить по соседству, — горестно произносит она.

— Мне всех вас будет не хватать, вы так здорово меня здесь приняли, — говорю я и поднимаю бокал. — Давайте выпьем за то, чтобы наша дружба продолжалась.

Мэри передает мне меню, и мы выбираем еду. Ева спрашивает, смогу ли я вернуться в свой дом в Харлстоне, и я говорю, что первое время поживу у Дебби — а там что-нибудь придумаю.

— А с Лео вы уже точно не сойдетесь? — спрашивает Тамсин.

— Точно, — говорю я и снова тянусь за бокалом. — Думаю, да.

— Потому что он не сказал тебе об убийстве?

— С этим все не так просто, — отвечаю я. — Как и с самим убийством.

Тамсин издает отчаянный стон:

— Слушай, ну не начинай опять, ладно?

— Мне нужно узнать только одну вещь, — быстро говорю я. — И больше я ни о чем тебя спрашивать не буду.

— Что? — настораживается она.

— Ты говорила, у Нины был психотерапевт. Мужчина или женщина?

— Мужчина.

— А она никогда не упоминала его имя?

Она задирает бровь:

— Это уже второй вопрос. Нет, я тебе уже говорила, что спрашивала у нее, но она мне не сказала.

— Ты не знаешь, где был его кабинет? Где-то поблизости?

— Неважно, где был его кабинет, потому что он сам к ней приезжал, — отвечает Ева, пока Тамсин не объявила, что лимит вопросов исчерпан. — Она из-за этого перестала ходить с нами на йогу. Занятия совпадали с ее сеансами психотерапии.

— Она нарочно назначила сеансы именно в среду днем — чтобы иметь уважительную причину не видеться со мной, — замечает Тамсин.

Я хмурюсь, вспомнив, что Нина начала избегать Тамсин за несколько месяцев до смерти.

— То есть эти сеансы психотерапии начались у нее недавно?

— Да.

— И он приходил к ней домой? Это нормально для психотерапевтов?

— Я, конечно, не психотерапевт, я логопед, — говорит Мэри, — но я бы не стала встречаться с клиентом у него дома — кроме тех случаев, когда он не может приходить ко мне по медицинским показаниям.

— А Тим тоже не знает, как звали психотерапевта Нины? — спрашиваю я, оборачиваясь к ней. — Я помню, он во многом из-за Нины решил специализироваться на психотерапии. Возможно, она называла ему фамилию?

— Я спрошу. Но тебе-то это зачем? Раз ты все равно уезжаешь, может, лучше подыскать специалиста там, поближе к твоему дому?

— Это я не для себя, — говорю я и умолкаю, потому что не знаю, как объяснить, зачем мне понадобилась фамилия психотерапевта Нины.

Слишком поздно.

— А-а! Я поняла-а! — Тамсин глядит на меня с веселым изумлением. — Ты считаешь, что Нину убил ее психотерапевт.

— Нет, но и в то, что ее убил Оливер, тоже не верю. Как и ты, — добавляю я, разозленная тем, что она надо мной смеется.

— Я этого не говорила.

— Нет, говорила. В тот день, когда ты пригласила меня на кофе, я случайно услышала ваш разговор с Евой, и ты сказала, что никогда не верила в виновность Оливера.

В зеленых глазах блеснуло раздражение.

— Я догадывалась, что ты подслушиваешь на крыльце, но хорошо, что ты сама подтвердила, что у тебя, помимо прочего, еще и длинные уши. — Она бросает на меня презрительный взгляд: — Я рада, что ты уезжаешь. Наконец-то мы снова вернемся к нормальной жизни.

— Тамс, — говорит Мэри, коснувшись ее плеча.

— То есть тебя устраивает, что убийцу Нины так и не поймали? — возмущенно спрашиваю я. — Ты знаешь, что это был не Оливер, но предпочитаешь сидеть, молчать и ничего не делать?

Тамсин вспыхивает.

— Ага, зато ты много всего сделала. Мы все, конечно, были просто счастливы, когда ты заявилась сюда и принялась совать нос в то, что тебя вообще не касается. Да ты с Ниной даже знакома не была,