—УПашки кассет валом, язнаю,— вывела меня начистую воду Сашка.— Вот это будет крутяк!

—Только никакой попсятины!— поставил условие Илья.

—Хэви металл!— Минаев показал «козу».

Вдевяносто третьем металлисты илюберы перевелись, готы игранжи еще непоявились, остались только панки, вкоторые подалось самое дно общества иопозорило субкультуру. Тасамая гопота, что немылась месяцами, нюхала клей ижрала таблетки исчиталась панками.

Мывсе направились кИлюхе вподвал дружной толпой, предвкушая приключение. Вход туда был внутри подъезда: крашеная всиний дверь сбоку отлестницы, спроступающими пятнами ржавчины. Пока шли, явоображал огромный амбарный замок, тотут была обычная замочная скважина.

—Там канашка нетечет?— ссомнением спросила Гаечка.

—Течет,— сказал ястрашным шепотом,— мутаген разлился, ивсе мымутируем.

—Кавабанга!— радостно объявил Илья.

Втой реальности подобные места были притонами, где варили ширку икололись. Помню, когда учился вдесятом, такой злачный подвал образовался под домом ушколы, Наташка туда периодически сбегала. Идля нас всех «пойти вподвал» стало синонимом слова «опуститься».

Повзрослев, яслышал, что бывали иболее позитивны подвалы: там устраивали видеосалоны, качалки исекции единоборств.

Илья открыл дверь, снизу дохнуло сыростью ипылью, ивмоей душе что-то екнуло. Что-то нереализованное, запретное, яснова стал мальчишкой, пробирающимся сквозь тьму внеизведанное, ипочему-то казалось, что говорить надо шепотом, аидти— нацыпочках.

Похоже, казалось нетолько мне, потому что Гаечка прошептала:

—Фонарь кто-нибудь взял?

—Там есть свет,— успокоил Илья, щелкнул выключателем, ивзору открылся длинный коридор срядками запечатанных дверей. Лампочек, свешивающихся спотолка напроводах, было всего три, ноэто фигня, можно подключить ибольше. Что мне непонравилось: узко, мало пространства, негде развернуться. Словно прочтя мои мысли, Илья сказал:

—Там дальше— огромный зал.

Имынаправились погулкому коридору. Все воровато оглядывались, будто ожидали, что наних вот-вот нападет чудовище. Зашумели трубы заочередной дверью— Рамиль шарахнулся ичуть неугодил вобъятия Гаечки. Мне подумалось, что посравнению стакой Гаечкой Меликов— Вжик.

Интересующее нас помещение было всамом конце коридора: трубы впыльной изоляции под потолком, одна стена кое-как оштукатурена, вторая— кирпичная, где красовалась надпись «Сектор Газа».

—Н-да-да,— протянул я, ипопустому залу заметалось эхо.

Наполу— куски штукатурки иобломки кирпичей, колышутся простыни паутины, свисают потроха стекловаты степлоизолированных труб.

Илья протопал вцентр, встал вкруге света под лампочкой, как актер насцене театра.

—Вот утой стены диван поставим, родители отдадут. Истол. Тут все поубираем иматы положим.

—Уменя старый матрас есть,— напомнила Гаечка ипрошла кстене, погладила ее.— Плакаты повесим, красоту наведем, круто будет!

—Короче,— сказал я,— завтра воскресенье, вшколу ненадо. Берем веники, ведра, тряпки иидем убирать подвал. Будет унас тут штаб икоординационный центр.

—Так амагнитофон куда включать?— спросил Рамиль.

Яприщурился. Теоретически можно врезаться всеть ивывести несколько розеток: вон тебе, пожалуйста, провод. Апрактически… вэлектрике ясмыслю только теоретически. Так что придется подыскать мастера, иначе можно весь дом оставить без света, жители выяснят, что уних вподвале завелись подростки, инас отсюда изгонят.

—Пока набатарейках пусть работает, потом посмотрим,— сказал я.

—Уменя брат электрик,— призналась Гаечка.— Могу его запрячь.

—Доэтого момента, как доМосквы раком,— остудил еея.— Сначала порядок наведем, обживемся, атам посмотрим.

—Вообще— круто,— вынесла вердикт Гаечка.

Ясмотрел наних иглазам своим неверил. Впрошлой жизни мысИльей были вдвоем против всего мира. Гаечка казалась непредсказуемой иопасной. Димоны— занудами. Меликов— непонятной диковинной зверушкой, атеперь все эти дети притянулись кцентру, иэтот центр— мысИлюхой.

—Все, давай подомам,— предложил я.— Завтра встречаемся уподъезда вдва дня: надо матери вогороде помочь.

—Вдва дня,— задумчиво проговорил Меликов.

Мыпотопали назад, воодушевленные нагрядущие подвиги. Когда пришла пора расходиться, Гаечка схватила заруку ижалобно попросила:

—Паш, аутебя «Металлика» есть?— Якивнул.— Дашь послушать?

—Конечно, завтра ипринесу.

Мыдали друг другу «пять» иразбежались посвоим норам.

Адома меня впервые задолго время ждали сытная еда ипокой. После того, как ушел отец, появилось ощущение свободы, как если быдавила-давила плита, ивот еенестало. Или наблюдали вертухаи сружьями, апотом оп!— иникого нет.

Только мама слонялась изугла вугол скорбным призраком, шипела нанас— видимо, винила всвоем разбитом счастье. Ейбыдопонедельника продержаться, атам глядишь инаработу вызовут, ибудет ейчем голову занять.

Натка читала «Мушкетеров», развалившись намоей кровати, Борис, высунув язык, перерисовывал геометрические фигуры изучебника, который яему купил. Вот только мне чем заняться? Разработать бизнес-план ипримерно рассчитать, сколько язаработаю исколько начто потрачу? Так японятия неимею, что почем будет вэтом году. Абрикосы, например.

Здесь пик ихсозревания— середина июля, новАрмении иГрузии они спеют намесяц раньше. Некаждый отважится везти ихвМоскву, анаш город— относительно близко, большой, богатый, ицентральный рынок наводнен товарами сКавказа.

Язаварил чай— черный, блин, байховый, никаких тебе изысков!— улетел мечтами туда, где уменя все получилось ивсе счастливы, номои мысли оборвал звонок вдверь.

Янапрягся. Неужели упапани хватит совести припереться после того, что онтут устроил?

Открывать рванула мама. Янаблюдал заней краем глаза: снадеждой припала кглазку, потухла, открыла дверь, ивквартиру ворвался женский голос:

—Оленька, привет!— Кмаме полезла обниматься маленькая круглая тетенька, которую янепомнил.

—Вот издравствуйте!— сказали глубоким грудным голосом, имне представилась разбойница из«Снежной королевы».

Вошла высока русоволосая девушка сострижкой, как уНатальи Варлей, ивмини-юбке, поставила объемную сумку удвери иполезла кмаме обниматься.

Это кто такие? Всех маминых подруг разогнал отец. Предположив, что гостьям захочется засесть накухне, яееосвободил ипереместился взал, наБорькину кровать. Что происходит вприхожей, яневидел, нослышал.

—Мызнаем, что случилось,— сказала высокая.— Вот, держи, всем коллективом собирали…

Мама что-то забормотала, ногостья была непреклонна.

—Сказала: бери! Вот так. Это все Жоорганизовала, прикинь? Итебя велела наразговор вызвать впонедельник.